Annotation
Как быть, если на свободу вырвался смертоносный вирус, превращая всех в зомби?
Что делать, если зомбиапокалипсис угрожает всей цивилизации?
Нужно ли противостоять наступающему хаосу, или лучше присоединиться к огромной армии немертвых?
Как поступишь ты?..
В сборнике представлены рассказы написанные в разных жанрах, но объединенные одной темой — Зомби.
Олег Гайдук
Антон Текшин
Милослав Князев
Серафима Орлова
Дина Ка
Денис Лукашевич
Григорий Дондин
Дмитрий Козлов
Женя Степанов
Филипп Липин
Сергей Фомичёв
Елена Настоящая
LN
Евгений Долбилов
Максим Тихомиров
Берта
Kinuli
Нел Корба
Станислав Минин
Валерия Попова
Илья Бондаренко
Максим Власов
Владимир Ивакин
Ирина Соколова
D.S
Мария Осинина
Горхур Бриз
Макс Черепанов
Виталий Вавикин
Элона Демидова
Наталья Орнадская
Фотина Морозова
Александр Юсупов
notes
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
Олег Гайдук
ПРЕПАРАТ ЛИХНИЦКОГО
— Ваня!
В голове отчетливо стрельнуло. Вспышка боли озарила помутневшее сознание, и я пошевелился. Мышцы предательски заныли, ноги отказались слушаться.
— Ванек!
Знакомый голос влился в уши и заставил шевельнуться снова. Веки распахнулись.
Темнота. Давящая, зыбучая. Черное небо с серебрящимися бусинками звезд. Скрипучий вой сигнализации где-то поблизости. Лениво-беспорядочное шарканье подошв.
Живот… Как же болит живот! Как будто меня выпотрошили живьем!
Раздался топот приближающихся ног.
Я кое-как поднялся — низ живота опять скрутило адской болью. Я хотел было одернуть конец майки, как предо мной вдруг зашипело. Резко, угрожающе.
Он стоял в двух метрах от меня — зловонный, мерзкий, разлагающийся. Кожа на лице натянута, словно резиновая пленка. На месте, где был рот, виднелась плотно стиснутая челюсть с почерневшими от времени зубами. Щеки окрашены в кровавый цвет, глаза бездумные и в то же время агрессивные, подернутые пеленой. Конечности едва шевелятся, но ясно, что у этой твари полно сил.
— Ах ты ж заррраза!
Страх, парализующий, как яд, вернул способность говорить.
Рот существа вдруг распахнулся, из него безвольной гусеницей вывалился фиолетовый язык. Запахло мертвечиной. Я отпрянул и поспешно огляделся.
Пустынная на первый взгляд улица была заполнена этими тварями. Шатающимися, бродящими туда-сюда, мычащими, как скот. Хотя в каком-то смысле они им и были.
После Пандемии город опустел, и выживших остались единицы. Мертвяки шарахались на улицах, в метро, на крышах зданий, в супермаркетах — везде, куда бы я ни сунулся. Вон один зомбак топчется на пороге круглосуточного магазина, другой — с оторванной рукой и размозженным черепом — ползет к стене многоэтажки. Чуть левее от меня девчушка лет семи в зеленом летнем платьице со сморщенной от злости мордой чавкает, жуя оторванную руку.
Из водоворота гадких впечатлений меня вырвал гулкий выстрел.
Череп твари лопнул, словно шар с водой. Безжизненное туловище покачнулось и упало, распластавшись в каше своих внутренностей. Хлюпнуло. Мне на лицо брызнула кровь, я покачнулся и упал, ударившись спиной. Вновь попытался встать, как тут же меня подхватили чьи-то руки.
— Ваня! Ванечка… Вставай, родной, вставай…
Это был Куля, мой давнишний друг. Который, кстати, очень вовремя!
Я поднялся, отряхнулся от кусочков плоти, сплюнул горькую слюну.
Куля стоял передо мной, держа в руках заряженный ТТ. Долговязый, белобрысый, он выглядел как после потасовки. Во взъерошенных, словно солома, волосах застряли комья грязи. На веснушчатых щеках темнели серые разводы, а зеленая рубашка на плече была разорвана — да так, что обтрепанный лоскут спадал до самого локтя.
— Ты где взял ствол? — спросил я.
— Какая, на фиг, разница? Я все улицы оббегал, пока тебя искал! Думал, что сдохну, блин! А ты хоть бы «спасибо» мне сказал!
— Спасибо… Ты нашел людей?
— Да щас! Ни одного живого в четырех кварталах! Походу, в городе остались только мы, братуха.
Я ощутил, как мелко затряслись колени.
— А ты какого черта здесь завис? — спросил Куля. — Оружие нашел?
— Какой там… Тут такое было! Сперва толпа народа, паника… Потом меня как вырубило. Причем, людей было полно, а сейчас все будто вымерли, — я наткнулся на кислую ухмылку Кули — видимо, он счел мои слова за шутку.
Я и Куля два часа назад сбежали из сиротского приюта, чтобы отыскать военный пост. Поговаривали, что оттуда выживших переправляют в зону безопасности, и нам нужно было именно туда.
Перед отправкой мы решили осмотреться. Я рванул в ближайшую ментовку, чтобы отыскать оружие, а Куля взялся прочесать окрестности — найти побольше выживших. Чем больше нам удастся их найти, тем больше шансов, что мы доберемся до поста живыми.
Но сейчас, похоже, наши планы рухнули.
Куля «положил» еще одного трупака, и мы рванули по извилистой дороге. Двое зомбаков шаткой походкой поплелись за нами.
Я нашел глазами старый перевернутый фургон и шмыгнул за него. Прижался к ржавому покрытию и попытался отдышаться. Рядом примостился Куля, красный, запыхавшийся и злой.
— Походу, нам трындец, — печально констатировал я.
— Сдурел? Отсюда до поста рукой подать. Сейчас же подрываем задницы и двигаем туда!
— У меня что-то с животом! Не знаю… надо посмотреть!
— Нет времени! Идем!
Пришлось мне замолчать и подчиниться. Мы опять рванули через улицу, стараясь двигаться дворами и не «светиться» на открытой местности.
Все было как в тумане. Я хромал и спотыкался. Рези в животе становились ощутимее, меня бросало в стороны, я кое-как держался, но с трудом.
Куля держался молодцом. Он завалил еще трех зомбаков, маячивших у нас за спинами. Стрелял он метко — попадал с первого раза даже на бегу. Интересно, что мы будем делать, когда кончатся патроны?
Мы пересекли еще один квартал, но зомбаков вокруг только прибавилось. Вывод напрашивался лишь один: нужно искать укрытие. И чем скорее, тем лучше.
Взгляд зацепился за ветхое здание, затерявшееся между городских высоток. В небо вздымались темно-золотые купола, а на концах поблескивали тонкие железные кресты. Церковь окружала низкая ограда с треугольными концами. Входные двери были приоткрыты и покачивались от порывов ветра — словно зазывали внутрь.
Я всмотрелся.
В помещение скользнула шустрая черная тень. Двери захлопнулись с тяжелым бумом.
Я дернул Кулю за руку.
— Пошли туда.
Он проследил за моим взглядом и презрительно скривился.
— В церковь? Помолиться хочешь перед смертью?
— Там кто-то есть. Я видел.
— Тухлый вариант, братуха. И вообще… я атеист.
— И что? Там в любом случае безопаснее, чем здесь. Пошли.
И мы, пыхтя, потопали к церкви. Куля подошел к двойным дверям и стал нещадно молотить по ним ногами. Тишину сотряс тяжелый грохот.
— Эй! Открой!
Ответа не последовало. Только протестующе скрипнули петли.
— Твою мать! Открой! Мы знаем, что ты там!
Тут меня окончательно скрутило. Боль вспыхнула такая резкая и жгучая, что я согнулся.
— Куля, блин…
— Да что там у тебя?!
В этот момент я поднял майку. На животе, в двух сантиметрах от пупка, виднелись свежие следы от человеческих зубов. Болезненные, рваные. Рана обильно кровоточила, майка и шорты покрылись темно — алыми пятнами.
— Вот черт…
Я поднял голову.
На меня смотрело дуло пистолета.
— Тебя укусили! — выпалил Куля дрожащими губами.
Пистолет в руках у друга сухо щелкнул. Палец лег на спусковой крючок. Куля не спрашивал, он утверждал. И был всерьез настроен прострелить мне черепушку.