— Мыа-ма…
— Вот тебе мама, — сказала она и швырнула часы ему в висок.
В последующие минуты, заполненные тем, что она сперва колотила его всем тяжёлым, что подвернётся под руку, а потом рвала руками податливую, как-то чересчур уж охотно отстающую от костей плоть, она отчётливо осознавала себя. И не осознавала никакой вины в себе. Сын пришёл, чтобы их убить. Она убивает сына. Это настолько невероятно, что не способно вписаться в понятие вины.
А значит, она не станет винить себя. Никогда больше.
Закончив, она пошла в ванную, чувствуя в теле непривычную лёгкость. Даже хромалось ей сейчас меньше. Она приняла душ, отмываясь от назойливой рыбности. Вернулась. Драгоценный супруг стонал, держась за окровавленную, вздутую левую часть лица. По экрану телевизора с отключённым звуком скакали пёстрые картинки. Она дала Лёшке перекись и вату, позвонила в «Скорую». То, что выглядело сыном, валялось грудой тухлятины и рваной одежды. Оно умерло по меньшей мере неделю назад. Ни один следователь в мире не припишет ей убийство. Неделю назад они с Лёшкой были на даче, где их видела тьма народа.
Больше никакой неопределённости. Теперь она точно знает, где её сын и что с ним. Знает, что ему никто не причинит вреда — и он никому не причинит вреда. Разве этого мало для любой матери?
Закат кончился. Паркет сделался серым. Сухари — точнее, то, что от них осталось — рассыпались по полу не то паршой, не то пеплом. Она принесла совок и веник и начала подметать — неторопливо, тщательно.
Впервые со времени беременности ей было так хорошо.
Александр Юсупов
ПРОКЛЯТЫ И ЗАБЫТЫ
Мёртвые птицы валялись по всему вольеру. Перья на их безжизненных шеях топорщились от сильного, холодного ветра. Скворцов в растерянности оглядывался по сторонам, всхлипывал и сокрушённо качал головой. Потоптавшись на месте, он перешагнул через ограду вольера и направился к небольшой луже, около которой сидел на корточках высокий, крепко сбитый мужчина лет сорока.
— Миш, ну как же так?! Мы же их как деток! — запричитал Скворцов, встав около него. — Витамины из Германии выписывали, тёплый пол сделали! Как такое могло случиться?!
— Свинец! — веско ответил мужчина и резко поднялся, скривив лицо от досады.
— Какой свинец? — удивлённо ахнул Скворцов.
— Под озером был закопан контейнер со свинцовыми шариками. Видимо, остался от предыдущих владельцев. За долгие годы вода размыла крышку. Когда мы решили провести реконструкцию вольера и высушили озеро, птицы нашли шарики, приняли их за камушки, наклевали себе в зоб и отравились. Идиотская случайность. Здесь никто не виноват, Иван Петрович. Так получилось. Нужно убрать тушки и тщательно очистить вольер от свинца. Мне очень жаль.
Скворцов хотел сказать что-то, но не справился со слезами, махнул рукой и, отвернувшись в сторону, пошёл прочь. Михаил присел над одной из птиц и, достав скальпель, начал аккуратно делать разрез.
— Господин Солин? — раздался отрывистый бас позади него.
Зоолог поднял голову и увидел мужчину в строгом чёрном костюме. Коротко стриженный, гладко выбритый, без единой складочки на рубашке, незнакомец источал образцовую аккуратность.
— Полковник Рысин, — представился мужчина, когда Солин подошёл к ограде вольера. — Можете уделить мне пару минут?
— Конечно. Давайте поговорим по пути к ветблоку.
Они пошли по асфальтовой дорожке, и Солин невольно отметил идеальную осанку собеседника.
— Вы свободны сегодня после работы? Скажем, часов в семь.
— Вообще-то, я хотел задержаться в зоопарке до ночи. У нас скоро роды у гориллы, надо бы понаблюдать за ней.
— Найдите кого-нибудь, кто сможет понаблюдать вместо вас. Насколько я знаю, в зоопарке есть штатный ветврач.
— Есть то есть… только вот слишком молодой. Он роды принимал на прошлой неделе у тарпана, чуть в обморок не упал…
— И всё-таки я настоятельно прошу вас освободить сегодняшний вечер!
— Простите, но для чего?
— Скажем так, один высокопоставленный офицер, мой непосредственный начальник, хочет встретиться с вами.
— Пусть приезжает сюда — понаблюдаем за гориллой вместе, — улыбнулся зоолог.