Это вам не толпа демонстрантов, разного возраста и пола, в разношерстных одеждах с плакатами и портретиками вождей в руках. Колонна курсантов выглядит как колонна военных, и даже лучше из-за молодости, старательности и предпраздничных тренировок.
Нам больше нравится Первомай, чем Октябрьские праздники. Весна в самом расцвете, снег растаял и теплое солнышко целый день. Уже перешли на летнюю форму одежды и вместо надоевших шапок-ушанок и шинелей надели бушлаты и бескозырки.
— Ну как? — спрашивают друг друга ребята, сменив форму и вдоволь повертевшись у зеркала.
— Прекрасно! Прямо картинка! Плакат из гарнизонного магазина! Все девушки твои! Нам ничего не останется! — шутят остряки, разглядывая очередного щеголя.
Подготовка к параду начинается задолго до праздников. Ведь кроме форменной одежды нужна соответствующая выправка и строевой шаг.
Тренируются группы отдельно друг от друга, это уже потом, накануне праздника, соберут сводные колонны всей мореходки и проведут последние тренировки.
Худой, как лыжная палка, но строгий и серьезный Николай Трембач старательно муштрует группу механиков. Ему не нравится внешний вид и строевой шаг правофланговых Березина и Бубновского.
Конечно, оба парня рослые, но Бубновский, при парадном шаге мотает головой, как лошадь, отгоняющая слепней, а у Березина руки двигаются, как-то коряво и не в ритм. Трембач меняет правофланговых, и кое-что начинает получаться.
Начинаются общие тренировки. Дорога по Ленинградскому проспекту не грунтовая и не асфальтированная, а покрыта толстыми и прочными досками. Это прочный деревянный настил, который легко заменить. Частных машин в ту пору почти не было, а грузовые машины в выходные дни отдыхают вместе со своими водителями. Поэтому, дорога по Ленинградскому проспекту от Фактории до второго лесозавода превращается в прекрасный плац для тренировок.
Растаяли последние корочки тонкого ночного ледка и над деревянной дорогой вьется легкий парок от высыхающей влаги. Впереди сводной колонны духовой оркестр, золотом сверкает начищенная медь труб. Огромный барабан, диаметром равным росту барабанщика висит на широком ремне у него на плече.
Барабан — основной инструмент для строевого шага. С его удара начинается движение колонны. Совсем как у поэта Маяковского: «Левой»! «Левой»! «Левой»! Сам начальник стоит на обочине дороги в черной шинели и фуражке с золотыми листьями на козырьке. Он внимательно смотрит на проходящие колонны и что-то записывает для памяти. Потом подзывает командиров, воспитателей и втолковывает сердито:
— Вот того, крайнего, во второй шеренге курсанта спрячьте в середину! Вид у него нестроевой, штатский!
— Будет сделано! — берет под козырек ответственный за строевую подготовку и спешит выполнить ценное указание.
— А вот того в наряд на праздники поставьте, руками размахивает как вертолет! Трибуны насмешит!
— Учтем, Александр Семенович! — берут снова под козырек ответственные командиры.
— А на последнюю репетицию белые перчатки одевать? — командиров мучает и этот, неизвестный для них выбор.
— Не нужно! Перчатки выстираны, высушены, подогнаны! Еще чего доброго до демонстрации запачкают! Негоже!
Начальник дает отмашку, и сводная тренировка заканчивается.
Командиры разворачивают свои колонны по направлению к столовой. Музыканты спешат сдать свои инструменты в кладовую на хранение. После обеда, согласно расписанию, — увольнение в город.
Рано утром, в день Первомая, после завтрака, подошел специально выделенный трамвай для курсантов-демонстрантов. Кондуктор объявила по трансляции вагонов: Трамвай едет в центр города без остановок в пути! Приглашаем на посадку только курсантов, едущих на демонстрацию!
По меньшей мере сотня человек втиснулась в два вагона. Когда тронулся трамвай, с восторгом запели:
Но вскоре смолкли, не ладилась песня, не к месту, не ко времени. Запевала сменил репертуар и запел белее современную: