В бархатный сезон август-сентябрь, большинство плавсостава рвется на берег, в отпуск. Надо и свой урожай на даче собрать и побывать в теплых краях у Черного моря, отдохнуть и позагорать, воспользоваться возможностью сэкономить деньги на сезонном снижении цен на овощи и фрукты. Поэтому вакансий много и у курсантов есть надежда получить заветное направление и, наконец, своим трудом заработать денежку. Поэтому мы рады поменять бархатный сезон и береговую благодать на волны, ветра, шторма и ураганы. Те, кому еще не исполнилось восемнадцать откровенно завидуют нам: пусть немного, но на карманные расходы все же заработают!
Инспектор Александр Перфильев заглядывает в окошечко и спрашивает меня:
— Угольщиком на РТ-68 «Енисей» пойдешь? Согласен?
Угольщик — это кочегар второго класса, обеспечивает вахтенного кочегара углем, чистит от скопившейся золы поддувала, убирает золу и шлак из кочегарки за борт специальным механическим приспособлением.
— Конечно согласен!
Инспектор просовывает в окошко направление, я расписываюсь и бегу на судно, стоящее у причала рыбокомбината под выгрузкой. Оказывается, «Енисей» — поисковик, его задача искать и находить скопления и косяки рыбы, созывать промысловые суда в перспективный район. После того как соберется группа судов в районе найденного и разведанного косяка, поисковый траулер идет в другой район, отыскивать и находить новые скопления рыбы. Эти суда снабжены более современной рыбопоисковой аппаратурой, современными навигационными приборами и связью.
Мое направление внимательно читает старший механик, Фуфлыгин Борис Валерьянович, сдвинув к переносице черные, кустистые брови:
— Только-только восемнадцать исполнилось? Скрывать не буду: работа грязная и очень тяжелая! Справишься? Выстоишь?
Я утвердительно киваю головой. Слыхал, что есть «морская болезнь», но представление о ней имел смутное. Пока сам не переболел.
Механики, по случаю возвращения в порт все навеселе, в каютах смеются и повизгивают от счастья их жены и подруги. Третий механик, недавний выпускник нашей мореходки, говорит снисходительно:
— На первый случай дам тебе самую простую работу: заменить сальник ветрогона!
Я понятия не имею, что такое ветрогон и какой у него сальник и гляжу на механика с недоумением. Тот спохватился:
— Ты еще робы не получил? Не в чистой же морской форме работать будешь!
Приносит рабочую одежду — куртку и портки — все изрядно поношенное, с дырками, и, судя по запаху, никогда не стиранное. Но что поделаешь, возмущаться или роптать тут не принято, да еще желторотому, вновь направленному угольщику.
Заостренным и изогнутым в виде крючка электродом выковыриваю твердую как камень, старую набивку вентилятора. На острие крючка только отдельные волокна. Совсем как писал Маяковский: год работы — грамм труды.
Подходит второй механик — круглолицый, веснушчатый, рыжеволосый. Смотрит на мои тщетные старания и говорит:
— Так до морковкина заговенья ковыряться будешь и без толку! Дай я покажу как надо: единым махом выбью!
Он открывает на вентилятор свежий пар, давлением пара вышибает старую набивку как пробку из бутылки шампанского.
— Вот и вся недолга! — говорит механик, вытирая ветошью руки, — Третий механик мог бы сам это сделать, а ему обязательно надо новичка разыграть! Такой уж шутник!
Так я знакомлюсь со всей машинной командой: механиками, машинистом, слесарем и кочегарами. Все они навеселе и кажутся добрыми, отзывчивыми и словоохотливыми.
Короткая стоянка заканчивается быстро. После трех прощальных гудков траулер берет курс в Баренцево море. Надо искать и находить новые скопления трески, пикши, окуня для целой флотилии промысловиков.
Я тоже готовлюсь к штормам и качке. Аккуратно складываю курсантскую форму в чистую наволочку и запираю в шкафчик, называемый рундуком, чтобы вовремя качки одежда не терлась о стенки и не прохудилась до дыр. Моряки рассказывали, что от однообразной, ритмичной качки новые пиджаки и куртки истирались до дыр о стенки шкафчиков. Предосторожность не повредит.
Самое невыносимое в первые дни плавания для новичка — морская болезнь. Постоянная, непрекращающаяся качка вызывает тошноту, рвоту, головную боль, слабость во всем теле. Желудок выворачивает на изнанку, хотя он совершенно пуст. Надо работать, работать интенсивно, в жаре, духоте, обливаясь потом. По рельсовой дороге, на четырехколесной тачке возить и возить уголь из резервного трюма, мучных ям в кочегарку.
— Не тыкай лопатой в кучу угля! — поучает доброжелательный и сочувствующий моим страданиям кочегар, — доберись до палубы, так легче будет! Уголь сам на лопату сыпаться станет!