Девятый вал накрыл весь нос судна. От удара корпус задрожал мелкой дрожью. Мощная лавина воды хлынула на палубу, сметая все на своем пути. В круговороте воды плавали пустые бочки-трещанки, ивовые корзины для тресковой печени, деревянные столы — рыбоделы. Следующий вал выбил заборочные щиты на палубе, смыл за борт остатки не убранного улова и рыбные отходы.
Девятый вал застиг врасплох Юру Романова. Выпустив из рук бадью с золой и шлаком, он проворно взобрался по вертикальному трапу на крыло мостика. Бадью смыло за борт.
— Бадью смыло за борт! — несмело прокричал в трубу Романов кочегару.
— Вирай мусор портками! — злобно выкрикнул кочегар, — так-растак-перетак-туды твою!
Нашли старую дырявую бадью, залатали дыры жестью.
— До порта дотянем и закажем новую, — вздохнул старший механик, — А ты будь повнимательней, тебя тоже могло за борт смыть!
Маленькие «цыпленыши» Горох, Земцовский, Шмаков направлены на суда учениками машинистов, поскольку были к этому времени несовершеннолетними. Ученики машинистов несли вахту в машинном отделении вместе с механиками. Обязанности были простыми: уборка машинного отделения, смена машинного масла в масленках и выполнение простых указаний: сходи, принеси, почисти и промой в керосине детали, постирай фильтры и т. д. За эту самую грязную работу им не платили ни копейки, а члены экипажа насмешливо называли их «учеными». Многие механики прошли эту школу «учеников машинистов». Целеустремленные и любознательные старались перенять опыт специалистов, буквально ходили за ними по пятам, жадно впитывая и запоминая все их действия и операции в работе. Те, кто не собирался работать судовыми механиками, просто ждали, когда закончится рейс, закончится морская практика.
Вряд ли они могли чему-нибудь научиться.
Два курсанта Коля Баранов и Аркаша Хомченко согласились работать на палубе матросами. Эта работа им была знакома еще до поступления в мореходку. Вместе с тралмейстером и другими матросами они спускали и поднимали трал, разделывали рыбу, а на переходах выполняли обязанности матроса-рулевого. Перед выходом в море матросами они поставили условие, по документам они должны числиться кочегарами: иначе практика им не будет засчитана. Здесь уместно разъяснить специфику получения «рабочих дипломов» после окончания морского учебного заведения. Рабочий диплом, по которому судоводитель может занимать должность помощника капитана, выдается только после определенного ценза плавания в должности матроса. Аналогичные условия получения дипломов и у судомехаников: рабочий диплом выдается после определенного ценза плавания в должностях рядового состава машинной команды: слесаря, машиниста, кочегара и т. д. эти правила Кодекса Торгового Мореплавания выполняются неукоснительно.
Коле Баранову и Аркаше Хомченко пришлось вспомнить забытые за два года учебы в мореходке все навыки работы матроса-обработчика. Коля начал первый рейс матросом 3-го класса или, как говорят рыбаки — «подавалой». Стоя по пояс в трепещущий массе вылитого в ящик очередного улова, он подавал рыбу на разделочный стол «рыбодел». За вахту надо было согнуться и разогнуться тысячи раз: взять скользкую, трепещуюся рыбину в ящике и положить на рыбодел определенным образом — брюшком вперед и головой к матросу-обработчику. Но у него за плечами был почти годовой опыт работы, и он быстро перешел в матросы 2-го класса.
Однажды, в очередной выливке улова из трала в ящик, блеснула крупной чешуей, необычного вида рыба.
— Семга! — первым догадался Баранов и бросился всем телом на сильную, необычайно увертливую рыбину.
— Поймал! Килограмм пять, не меньше!
Надо сказать, что семга сильная и быстроходная рыба и в трал попадает очень и очень редко. Даже попав в трал, она, преодолевая течение и напор воды за счет силы и скорости выходит из ловушки.
— Никола! Возьми меня в пай! Ты все равно солить не умеешь! Семгу солят по особому рецепту! — набивается отведать «царской рыбы» тралмейстер.
— Конечно, конечно! Всей вахтой кушать будем! — соглашается Баранов.
— Ур-р-ра! — дружно вопит вся вахта, предвкушая всеобщий пир.
— Тише вы! Капитан услышит и, чего доброго, заберет семгу себе, а нам облизываться придется!
— Капитану лучший кусок отнесем! Он заслуживает этого! Но и нам попробовать охота! — вразнобой и уже не так громко ропочет вся вахта. Тралмейстер и его помощник умело разделывают рыбину, натирают ее крупной Елецкой солью, заворачивают в холщовую мешковину и прячут в укромное место, в сетевую кладовую, в бухту просмоленного каната. Фиг кто догадается и найдет! Через сутки, машинисты отыскали спрятанное сокровище и перетащили его к себе в туннель гребного вала, где всегда пахло соляркой и машинным маслом. Припрятанный машинистами деликатес отыскал боцман и, не мешкая, той же ночью унес рыбину к себе, в фонарную кладовую, где хранились краски, олифа и другая боцманская утварь, а для верности повесил на двери пудовый замок: