— Будем сидеть в вагоне и ждать! Делать больше нечего!
— Полсуток ждать! Это же много! Ничего лучшего не могли придумать железнодорожники?
— Да это давно так! Раньше вообще шестнадцать часов ждали!
Пока мы поругивали порядки на железных дорогах, подошел еще один наш однокашник: Женя Клишев.
— Вот нас уже и пятеро! Немного постоим может еще кто-нибудь появится! — смеется Пылинский.
У всех куча новостей, но мы пока бережем их до отхода поезда. Куда спешить? В спешке рассказывать друг другу важные новости? Нет, потерпим немного, а уж потом, в дороге, все перескажем друг другу. Наконец, поезд тронулся, в окнах вагона мелькнул рыбный порт, Кольский залив, окутанный клочьями и клубами тумана. В сильные морозы вода в заливе значительно теплее, чем воздух и залив «парит».
— У кого самые важные новости? Кто начнет первый рассказ? — вопрошает Миша Пылинский, как бывший старшина группы, и продолжает:
— Знаете, какое у меня предложение есть? Только чур никому из начальства не рассказывать! А то мне могут «припаять» за это предложение!
— Давай, говори! Может оно действительно дельное!
— Послушаем. Оценим!
— Мурманские рыбные флота намного опередили наш Архангельский траловый флот!
— Это мы давно знаем, не новость!
— У меня знакомый в отделе кадров Мурманского тралового флота работает. Когда-то нашу мореходку заканчивал. Говорит, что их флот так много новых современных судов получает, что кадровики не успевают вовремя укомплектовать экипажи!
— Нам-то что до этого? Нас туда все равно не возьмут!
— Они ведут промысел в открытом океане у берегов иностранных государств, имеют базы ремонта и отдыха в разных иностранных портах!
— Нам еще далеко до такого уровня!
— Подождите! Я не все сказал! Мой знакомый предложил перейти в Мурманский траловый флот! Говорит пусть все, кто захочет приходят! Всех достойной работой обеспечим, а выпускников мореходки в первую очередь! Визу обещают открыть за три-четыре месяца!
— Миша, ты сказки рассказываешь, или всерьез? — спросил недоверчиво Мошков, — уж очень все смахивает на сказки вербовщиков в былые времена!
Этот вопрос надо по-серьезному продумать, спросить у сведущих людей, а уж потом рубить концы! Может так повернуться, что ни туда, ни сюда не попадем! — осторожничает Женя Клишев.
— Я думаю, что до окончания мореходки к этому вопросу возвращаться не стоит! Тем более каких ни будь действий в этом направлении не предпринимать! Обещания одно, а реальность — совсем другое! — свое веское слово сказал самый старший по возрасту Леня Мошков.
За разговорами не заметили, как подъехали к станции Обозерская. Лязгнув буферами поезд остановился. За окнами светились огни незнакомой станции, по перрону сновали спешащие куда-то люди, в купе заглянула приветливая проводница:
— Мальчики! Будем стоять здесь двенадцать часов, ждать Московского поезда! Можете сходить в ресторан, или столовую покушать, а потом поспать! Вагон будет отапливаться, не замерзнете!
В столовой, ужиная за одним столом, снова горячо обсуждали предложение Мурманского кадровика. Заманчиво! Вот если бы и у нас на флоте такое было! Утомленные прогулкой по станции, походом в столовую, разговорами о Мурманском траловом флоте, возможными перспективами на новом месте работы, о достоинствах и недостатках такого шага, незаметно и тихо уснули все.
— Подъем! Исакогорка на траверзе! — переходит на морской жаргон Миша Пылинский. Действительно, мы почти дома. Просто не вериться, что позади шесть месяцев штормов, ураганов, изматывающей болтанки и качки.
— А как все-таки с Мурманским траловым флотом решили? — задается вопросом Володя Перминов.
— Здесь все-таки дом! Все родное и знакомое!
— Останемся дома! Дома и стены помогают!
— Работать так, чтоб наш флот стал лучше Мурманского!
После гибели Мурманского РТ «Карп» море бушевало еще несколько дней. В ледяных полях волнение моря не заметно, а в открытом океане килевая и бортовая качка ощущается всегда. Особенно страдали от качки и морской болезни, не занятые работой курсанты, те, которые числились практикантами. Работа помогает преодолеть морскую болезнь, быстрее исчезают симптомы и появляется аппетит. Как только новичок начинает есть, считай, что морская болезнь отступила.
Володя Турков лежал в каюте на нижней койке и даже не пытался подняться. Время от времени свешивал голову с кровати и пытался очистить желудок, но он был давно пуст и кроме мучительных позывов к рвоте ничего не получалось. Рядом, на соседних кроватях с таким же «диагнозом» мучились Гера Копытов и Володя Бубновский.