— Адриан! — Вновь устроившись на коленях милого, делаю глубокий вдох. Да, тяжело говорить о таком, но откровенность за откровенность. — Среди моих предков много достойных. Но не все… — Отведя глаза, запинаюсь, но все же произношу: — Мой прапрадед был вором и наемным убийцей. По заказу темных эльфов он уничтожил целый магический род, включая детей и стариков. Его имя проклято в Храмах семи магических покровителей. А ты говоришь — оборотень! Подумаешь, ерунда какая. — И, прижавшись к милому, выдаю совершенно бестактно: — Кстати, Гретта сказала, что ты незаконнорожденный! И этого твоего отца вообще никто в глаза не видел!
— Слышал такую версию, — добродушно усмехается Адриан. — Но она не соответствует действительности. Между моими родителями был официально проведен обряд бракосочетания, запись об этом есть в летописи Храма. — Адриан прижимается губами к моей ладошке. — Имя отца на северном наречии звучит иначе, Альфред — перевод на наш язык, причем довольно вольный. Естественно, под этим именем он никому не знаком. Даже в вашей дотошной магической энциклопедии он упоминается только как мой родитель.
— Вот как… — тяну я, опуская голову на плечо милому. — Путаница получилась.
— В дворцовых делах это обычное явление. Тайны, сплетни, интриги. Как я был счастлив, когда оттуда вырвался! Дед, видать, быстро сообразил, что из себя представляет зять, а может, политическая ситуация изменилась. В общем, они договорились. В летописи появилась запись, что принц Альфред умер через несколько месяцев после моего рождения, оставив матери два ветхих замка в восточных провинциях. А на самом деле этот человек продолжал спокойно жить на севере под настоящим именем.
— И давно ты узнал, что он жив?
— Давно, — опустив голову, признается Адриан. — Мне лет двенадцать было. Конечно, все было покрыто плотной завесой тайны, но я же способный… Вот и связал воедино мамины дневники, письма деда, королевскую летопись и даже бабушкины оговорки. А потом случайно услышал рассказ фрейлины-северянки про кровавого монстра-людоеда.
Сочувственно прижимаюсь губами к щеке милого. Да уж, нелегко с таким знанием жить — не позавидуешь.
— Стой! — вздрагиваю от пришедшей на ум догадки. — Тебе нельзя участвовать в этом поединке! Ни в коем случае!
— Я знаю. По закону Древних поднять руку на своего отца — величайшее зло. Я избранный пророчеством, но силы Жизни будут против меня. Что ж, от судьбы не убежишь.
— Какой еще судьбы! — возмущаюсь я. — С чего ты решил, будто…
— У меня насчет этого боя плохое предсказание, — перебивает меня милый, зарываясь в мои волосы. — А ладно, забудь. Я люблю тебя…
— Адриан! — испуганно тормошу милого, с трудом сдерживая слезы. — Что значит — плохое? Ты… тебя…
— Предсказание гласит, что после боя не останется никого из нашего рода, — неохотно признается Адриан. — Так что, надеюсь, не только меня.
Резко вскочив, гневным движением отбрасываю назад кудри.
— Адриан! Я тебя люблю и хочу, чтоб ты мне предложение сделал! А ты вместо этого тролль знает чем занимаешься! Я хочу свадьбу! И платье! И торт! И вообще… — Схватив с диванчика круглую подушечку, со злостью швыряю в милого. — Я тебе покажу — ритуальный поединок! Попробуй только не победить — да я такое устрою! Да я тебя… — И, всхлипнув, добавляю тихо: — Я не смогу без тебя.
— Вот это темперамент! — ласково улыбается милый, убирая подушку на место. — Чувствую, меня ждет много приятных открытий. Слушай, Лика, вот объясни, почему ты на меня так действуешь? Сразу полнейшая уверенность, что все будет хорошо, и плевать на предсказания! Умом понимаю — что глупо, но все равно верю. Ни одна психологическая техника такого эффекта не дает. И, кстати… Что за кольцо у тебя на пальце?
— Так это же… — бормочу, разглядывая свою руку. — Я слышала, ты сказал, что это, чтобы меня от пророчества защитить.
— Для защиты, — многозначительно заявляет милый, — я мог бы тебе его вместе с цепочкой на шею надеть. Ну или на указательный палец, например. Лучше скажи-ка, почему кольцо на безымянном пальце?
— Помолвка?!
Мысли в голове мгновенно закипают, как варево в чугунном котле. Это что, мы уже два дня как помолвлены? Вот почему Мэт так на нас смотрел! Ой, родители узнают… А Лорэль? Что, Адриан ее не любит? Мамочки! Хватаюсь за голову. И на кой тролль я ему приворот вчера сделала? И… Перевожу взгляд на часы — без пятнадцати девять. Еще волчара этот — как он не вовремя!
— Адриан! Но почему ты ничего не сказал?
— Потому, что, пока я не разберусь со всем этим, — серьезно отвечает милый, — я не могу тебе ничего обещать. Но от маленького «хулиганства» не удержался. Так приятно почувствовать тебя своей.
Уф… Тяжело вздыхаю. Да уж, натворила я дел… Ладно, об этом позже. Решительно подойдя к милому, обнимаю его.
— Ты не прав, что все силы жизни будут против тебя, — уверенно произношу я, прижимаясь щекой к его щеке. — Я тоже сила жизни, и я буду с тобой.
На миг закрываю глаза. Мы с Адрианом стоим у подножия знаменитых Северных гор. Я — из видения — осторожно беру милого за руку, моя ладошка нагревается, еще сильнее, я чувствую легкое покалывание в кончиках пальцев.
— Что это? — спрашивает милый, разглядывая свою руку. — Такое приятное тепло.
— Жизненная сила, — отвечаю я. — У людей — горный поток, а у магов — чистая энергия. Я поставила тебя на прямую подпитку, так что ты сегодня тоже немного маг Жизни. — И, заглянув в синие глаза, добавляю твердо: — Мы будем вместе, что бы ни случилось. Мы теперь всегда будем вместе, никуда ты от меня не денешься.
ГЛАВА 18
Никогда не любила читать о пророчествах и ритуальных поединках. Даже в исторических романах эти эпизоды благополучно перелистываю, чтобы скорее добраться до описания чувств героев. А представить, что собственными глазами буду смотреть, как любимый… Гордым движением расправляю плечи. Думать и рассуждать нужно было раньше, а искать виноватых можно и позже. Если боя нельзя избежать, значит — придется его выиграть. Интересные мысли для мага Жизни.
Бр-р-р! А здесь на высоте холодно. Зябко кутаюсь в шерстяную накидку. И почему-то никакого предчувствия страха и опасности от открывающейся с крепостной стены картины.
Плоская лужайка, изрядно вытоптанная копытами лошадей, древние оборонительные стены с одной стороны, армия северян — с другой. В тревоге облизываю губы — конечно же не вся армия, а несколько передовых отрядов.
В центре лужайки темно-бордовой звездой ритуальная пентаграмма. Какая она маленькая отсюда, совсем игрушечная, словно значок одной из иномирских молодежных субкультур.
Прижимаюсь щекой к прохладе серого камня. Пентаграмма — символ смерти. Но она же — и символ жизни! Зависит от того, с какой стороны посмотреть или как встать внутри нее. Да, каждый из поединщиков видит перед собой знак своей силы.
Осторожно шевелю пальцами, вспоминая уже знакомое чувство оружия. Да, мы с Адрианом сейчас вместе — мыслями, ощущениями, энергетическими потоками. Сиамские близнецы? Ребенок в утробе матери? Небрежно заправляю под капюшон лезущую в глаза кудряшку. Нет, просто влюбленные! Ведь именно им с древности дано священное право — слышать и чувствовать друг друга на расстоянии. Эх, и почему до меня раньше не дошло? Ведь столько любовных романов перечитано.
— Ой, Адрианчик драться пришел! — слышу насмешливый голос ночного гостя. — Сейчас ведь букашку увидит, заплачет и убежит. Да он же темноты боится! И как такую размазню на службу взяли?
Ну ни тролля себе! Возмущенно выдыхаю! Где приветствие, поклон? Рука лихорадочно шарит вокруг, выискивая, чем бы запустить в урода. Царапнув ногтями по каменной кладке, удрученно вздыхаю. Не отколупывается! А жаль…
«Успокойся, это тактика такая, — ласково шепчет внутренний голос. — И, что интересно, я этого человека той ночью у тебя первый раз в жизни увидел. А он, гляжу, неплохо осведомлен о моем детстве. Так и знал, что во дворце у него шпионы».