Но чтобы обуздать агрессора, не надо было «заламывать в отчаянии руки». Надо было действовать, и действовать своевременно. А возможности для этого имелись немалые. «Напала бы гитлеровская Германия на Чехословакию в 1938 году, если бы западные державы поддержали Прагу?» — такой вопрос был задан чехословацким представителем на Нюрнбергском процессе начальнику штаба верховного командования вермахта фельдмаршалу Кейтелю. Ответ был категоричен: «Разумеется, нет. В военном отношении мы не были достаточно сильны. Цель Мюнхена состояла в том, чтобы изолировать Россию от Европы, выиграть время и закончить наши военные приготовления» [42].
Мюнхен не был случаен. Он был подготовлен политикой «умиротворения», ему предшествовавшей. И политика эта имела глубокий антисоветский смысл. С его помощью западные страны пытались сгладить свои противоречия с германским империализмом и направить острие фашистской агрессии на Восток.
Особо неблаговидную роль в политике «умиротворения» играло английское правительство. Его действия начиная с еще догитлеровских времен были, с одной стороны, последовательно антисоветскими, а с другой стороны, направленными на создание в Европе противовеса своему империалистическому союзнику — Франции. Еще в декабре 1932 года по инициативе Англии западные страны, включая США, предоставили Германии так называемое «право равенства» на вооружение. В 1933 году премьер-министр Великобритании Макдональд и глава итальянских фашистов Муссолини задумали «пакт четырех» (Англии, Италии, Германии, Франции), который уже тогда мыслился на Западе как «первый шаг умиротворения». Англия не высказала серьезного протеста, когда в марте 1935 года гитлеровцы открыто объявили о создании военно-воздушных сил Германии. Гитлер, как уточнял уже на Нюрнбергском процессе министр иностранных дел Германии Риббентроп, исходил в этом шаге из того, что, «учитывая… быстрое усиление России, Англия теперь хочет видеть сильную Германию».
Безнаказанность в отношелии агрессии Италии против Эфиопии в 1935 году и политика попустительства агрессору со стороны Англии, Франции и США поощрили гитлеровскую Германию на неожиданный ввод 30-тысячной немецкой армии в Рейнскую демилитаризованную зону в марте 1936 года. Эта акция была чрезвычайно рискованной для гитлеровцев, которые действовали с чувством «игрока, поставившего на карту всю свою карьеру», но и здесь Гитлер умело сыграл на антисоветизме правящих кругов Запада, уверяя, что он лишь обеспечивает свой тыл для борьбы против СССР. Апогеем домюнхенской политики попустительства агрессорам была политика «невмешательства» западных держав в дела Испании, в основе которой лежал страх перед «советской революцией» в этой стране и усилением революционных тенденций во Франции, где незадолго до того на парламентских выборах победил Народный фронт [43].
Затем последовал «аншлюсс» Германией Австрии, не вызвавший ни малейшего протеста со стороны «западных демократий», но придавший Гитлеру уверенность в безнаказанности.
Политика «невмешательства», последовательно проводившаяся Англией, Францией и США, значительно подорвала международный фронт антифашистских сил и дала возможность их противникам занять выгодные стратегические позиции для последующих агрессивных акций, непосредственно открывавших путь к мировой войне.
После захвата Австрии в марте 1938 года гитлеровцы практически не скрывали того, что на очереди стоит вторжение в Чехословакию. Правители фашистской Германии планировали осуществить оккупацию этой страны по этапам, чтобы облегчить оправдание агрессора со стороны Англии и Франции.
Руководство «третьего рейха» не сомневалось, что Англия и Франция не будут препятствовать его планам.
Еще в ноябре 1937 года Гитлер заявлял, что Англия и Франция «уже молча отказались от Чехословакии» и он, Гитлер, «убежден в британском неучастии», а также «не верит в военные действия Франции против Германии». И убежденность фашистского главаря строилась не на песке. 19 ноября 1937 года заместитель премьер-министра Великобритании Э. Галифакс на встрече с Гитлером в Оберзальцберге заверил его, что британские правящие круги проявляют полное понимание «законных» территориальных требований Германии в отношении Чехословакии, Австрии и Польши. Галифакс назвал фашистскую Германию «бастионом Запада против большевизма».
В директиве по плану «Грюн» (захват Чехословакии), подписанной Гитлером 30 мая 1938 года, указывалось: «Моим твердым решением является уничтожение Чехословакии военным нападением в ближайшем будущем» [44].
Первоначально был выдвинут план передачи Германии Судетской области Чехословакии. Главарь судетских фашистов Генлейн создал в этой области свои военизированные отряды и в апреле 1938 года предъявил ультимативное требование чехословацкому правительству о предоставлении судетским немцам полной автономии. Требования Генлейна были отклонены, а 20 мая 1938 года в стране была объявлена частичная мобилизация. Учитывая решительную позицию Советского Союза, заключившего в 1935 году договор с Чехословакией и Францией о совместных оборонительных действиях против сил агрессии, Чехословакия имела все возможности для того, чтобы дать отпор наглым притязаниям фашистов.
Советский Союз неоднократно заявлял о своей готовности оказать Чехословакии военную помощь в отражении фашистской агрессии и доказывал это делом. В 1937 году было заключено соглашение о помощи Советского Союза Чехословакии в оборудовании аэродромов и поставках ей советских самолетов. Первые 40 самолетов прибыли в Чехословакию в апреле 1938 года. Сразу же после захвата Германией Австрии СССР 15 марта 1938 года сделал официальное заявление о том, что он готов выполнить свои обязательства, предусмотренные советско-чехословацким пактом. 25 мая Советское правительство вновь подтвердило, что в случае нападения на Чехословакию оно окажет ей необходимую помощь. Такие же заявления были сделаны 25 июня и 22 августа 1938 года. При этом Советский Союз был готов выступить на защиту Чехословакии «даже в том случае, если Франция уклонится от выполнения своих союзнических обязательств, но при условии, что сама Чехословакия будет защищаться и обратится к СССР за помощью».
Иными соображениями в отношении Чехословакии руководствовались реакционные политики в Лондоне и Париже. Они поспешили прийти на помощь Гитлеру под видом организации «посредничества» между Германией и Чехословакией. Летом 1938 года представителем английского правительства, прибывшим в Прагу, были разработаны рекомендации, согласно которым Чехословакия должна была принять германские условия и передать Германии часть Судетской области. Эти рекомендации были поддержаны правительствами Англии и Франции. Такая позиция западных держав еще более усилила наглость фашистов. 13 сентября гитлеровцы инспирировали мятеж судетских фашистов, а после его подавления чехословацкой армией стали открыто угрожать Чехословакии вооруженной расправой.
На встрече с Гитлером в Берхтесгадене 15 сентября 1938 года британский премьер-министр Н. Чемберлен согласился с требованиями главы «третьего рейха» передать Германии часть чехословацкой территории, где более 50 процентов населения составляли лица немецкого происхождения. Чемберлен обещал Гитлеру, что после обсуждения этого вопроса в правительствах Англии и Франции он обеспечит принятие гитлеровских требований чехословацким правительством. После переговоров 18 и 19 сентября 1938 года в Лондоне правительства Англии и Франции вручили чехословацкому правительству ультиматум, который предписывал удовлетворить притязания Германии якобы в «интересах европейского мира» и дальнейшего существования Чехословакии. Положительный ответ на ультиматум ожидался не позднее 21 сентября, когда должна была состояться следующая встреча Чемберлена с Гитлером. Французские правящие круги, одобрившие этот позорный ультиматум, не только растоптали свои обязательства перед Чехословакией, но и стали соучастниками гитлеровского шантажа.
42
Beitzell R. The Uneasy Alliance: America, Britain and Russia, 1941–1942. N. Y., 1972, p. 62, 357.