— Нет, серьезно, почему вам, мужчинам, так нравится бить нас по попе?
— Я где-то читал одну из версий, что это из-за шлепков. Типа с таким звуком ягодицы женщины бьются о мужской живот…
— Ой, фу, вы мужики такие примитивные!
— Пойдем, я примитивно тебя покормлю. Ты же моя гостья. Хотя и ненадолго. Я собираюсь как можно быстрее поговорить со всеми, кто еще влияет на это решение.
— Поверить не могу, что мы будем реально 24/7 вместе.
Мы застыли, глядя друг на друга с нескрываемой радостью.
— Пойдем скорее, а то прямо сейчас перейдем ко второму раунду! — попросила я, и, видимо, поймала его на той же мысли, поскольку Ник отчаянно закивал и повел меня из комнаты вниз.
— У тебя же был какой-то план на эти три дня? — мы шли по лестнице, бесконечно останавливаясь и целуясь. — Потому что мы так сотремся до мозолей, если будем постоянно заниматься любовью.
Никита рассмеялся, и я тоже. Мы зашли на кухню, постоянно накидывая шуточки по этому поводу.
— Я не прикалываюсь, ты реально, блин, гигантский!
— Не помню, чтобы ты в процессе жаловалась.
Он остановился возле кухонного островка и, развернув меня к себе лицом, уже серьезно спросил:
— Тебе правда было… дискомфортно?
Я чмокнула его в нос.
— Ага, так дискомфортно, что я даже кончила.
— Марьян, я серьезно.
— Давай договоримся, если что-то будет не так я тебе первому об этом скажу.
— Спасибо, что хоть первому. Я, вроде как, причастен…
Пока он ходил по кухне, доставая упакованную еду из холодильника, я подпрыгнула, сев на столешницу, и наблюдала за ним, болтая ногами.
— Есть лазанья, Егор круто ее готовит, и еще что-то типа поджарки…
Он повернулся, осмотрел меня сверху вниз и, отставив в сторону посуду с едой, направился прямиком ко мне. У меня сердце радостно трепыхнулось, когда он подошел вплотную, раздвинул мои ноги и, вцепился в мои губы, целуя с жадностью, с голодом, с обещанием.
— Мы не ужинаем, я правильно понимаю? — я подняла бровь, с удивлением разглядывая красавчика-ботаника, в которого вселился кто-то демонический, пока он стягивал с меня трусики.
— Мне, видимо, нужно провериться, — горько хмыкнул Ник, проводя зубами по моему подбородку, — увидел тебя такую нежную и невинную, захотелось испортить.
— О, да ты псих! — усмехнулась я, но скоро смешинка переросла в тихие стоны, когда его поцелуи опустились ниже, а пальцы оказались между ног.
Я запрокинула голову, наслаждаясь ласками, и тут боковым зрением заметила темную фигуру. Кто-то невысокий, в толстовке с капюшоном. Вскрикнув от испуга, я сжалась, а Никита, еще не понимая, что произошло, загородил меня своим телом.
— Лера? — мы уставились на девушку, которая появилась из темноты коридора.
Она сняла с головы капюшон, и ее длинные светлые волосы рассыпались по плечам.
— Ч-что… ты тут делаешь?
Никита незаметно просунул мне в руку мои трусики. Я поспешно надела их, все еще прячась за его спиной. Как эта девушка оказалась в доме, был ли у нее ключ или нам стоило волноваться? А что если она и была здесь, то, возможно, слышала нас… В общем, куча причин, чтобы залиться краской.
Никита в шоке смотрел на Леру, которая прижимала к груди какую-то красную тряпку: то ли футболку, то ли просто какой-то кусок ткани. Ее глаза были не менее красными и опухшими от слез, да и вся она была бледная, измученная, но это не испортило ее природную красоту. Мне вдруг нестерпимо захотелось ее нарисовать. Запечатлеть именно в этом прекрасном несчастье. Оно одновременно и печалило, и завораживало.
Я вышла из-за спины Ника, но осталась в его объятиях. По каким-то причинам он не подпускал меня к этой девушке.
— С-садись, Лер, ты… ты как сюда попала?
Девушка молча села на стул, двигаясь медленно, словно на автопилоте. В затянувшейся тишине мы переглянулись с Ником.
— Эм, ты Егора ищешь? Его нет, он улетел.
— Я знаю, — тихо вздохнула девушка, обняв в руках красную вещь, словно драгоценность. — Мне нельзя летать, я бы полетела за ним.
Мы снова непонимающе переглянулись. Почему этой девушке нельзя летать? Вопросов становилось все больше и больше.
— А… зачем тебе за ним лететь? — Никита общался с ней максимально деликатно и осторожно.
Лера посмотрела на нас, оглядела молча, как будто бы упрекая «ну вам-то должно быть понятно!», а потом ее глаза налились слезами, и она прошептала:
— Потому что я его… я его люблю.
— Ясно.
Я слишком хорошо помнила их историю. Никита рассказывал о ней и о брате. О том, как Егор был убит горем, когда они расстались. Лера выглядела морально растерзанной в клочья, мне даже стало жаль ее. От одной только мысли о том, что она сейчас чувствует, у меня все внутри похолодело.