— Я не в восторге от твоего поступка и дома мы еще поговорим об этом, цветочек. Но сейчас надо работать с тем, что имеем… Знаю, у тебя все получится. Ты уже сто раз так делала, — с теплой улыбкой сказал Ник и отошел от GTI, когда орущий в микрофон ведущий объявил наш свободный заезд.
Нас с БМВ выставили на линии старта. Я закрыла все окна, отсекая шум с улицы и сделала несколько глубоких вдохов. Потом погладила руль, прошептав дрожащим голосом:
— Все будет отлично, дружок, мы его снова порвем!
Внимание на светофор. Я начала отсчет: четыре, три, два, один… газ!
Несколько секунд моей жизни вместились бы в три кадра. Мои руки на руле, мелькающий фон по бокам, приближающаяся линия финиша с камерами на треногах по обе стороны. И все это под нескончаемый пульс моего сердца, которое потребляло, как горючее, неиссякаемый адреналин.
Я проехала финиш и не сразу сбавила скорость, протянув далеко за трибуны и парковки. Оставляя черный след на раскаленном асфальте и визжа колесами, я дала по тормозам. Полностью остановившись, я заглушила мотор.
Сняв шлем с головы, я откинула его в сторону, а сама уткнулась лбом в руль.
— Дышим, Марьяна, дышим, — повторяла я себе, понимая, что вместе с зашкаливающим беспредельным адреналином из меня как будто просились выйти все негативные эмоции. — Все хорошо, все просто отлично…
Но организму, словившему передоз по эмоциям, было все равно. Перед глазами замелькали воспоминания с трагического дня, когда погибли родители: взрывы, дрожащая земля под ногами. Когда я выскочила из машины за котом, какой-то огненный шар, пронесся мимо, и мощная взрывная волна откинула меня куда-то далеко за пределы трассы.
Я закрыла глаза и позволила воспоминаниям вернуться, пропустила их через себя. Я больше не чувствовала той сокрушающей боли, которую всегда чувствовала. Теперь, она была скорее ноющей, свербящей, той, которую я могла подавить, не позволяя ей накрыть меня с головой. Теперь это ощущалось как тоска и безумное желание снова увидеть маму и папу, рассказать им, что у меня все хорошо, что я теперь знаю, куда иду по жизни. Я бы хотела показать им танцевальный зал, в котором хочу тренировать малышей, выставочный зал Романовой, в котором висят пока только два нарисованных мною портрета.
Но, прежде всего, я бы познакомила маму и папу со своим Никитой, чтобы они тоже увидели, какой он замечательный, как я люблю его и кем он стал для меня. Всем.
Подъехала машина, шумом колес выдергивая меня из мыслей. Иванов, обменявшись парой слов с водителем, пожал ему руку и тот уехал обратно в эпицентр гоночных событий. Никита открыл дверь GTI и сел на пассажирское сидение.
Я смахнула слезы с лица, чтобы не пугать его своей гиперчувствительностью. Я и сама толком не поняла, что конкретно со мной сейчас произошло, но я почувствовала такое облегчение, словно сама стала перышком.
— Ты выиграла, цветочек, — мягко сказал Ник, оглядывая меня с осторожностью. Уголки его губ слегка дрогнули.
— Я знаю, — ответила я, встретив его взгляд, переполненный гордостью, восторгом и нежностью. — И не только в заезде.
Никита пристегнулся.
— Поехали отсюда.
— А ты, разве не хочешь остаться на награждение или на вечеринку после?
— Э-м-м-м… с меня пока достаточно настоящего имени на табло с участниками.
— Куда едем? — я оживилась, предвкушая. Все, что связано с Никитой это всегда десять из десяти.
— Домой, цветочек.
Он поймал мою руку и переплел наши пальцы.
— Хм, у тебя на уме что-то интересненькое? — я бросила на него лукавый взгляд. — Типа, время для факультатива?
— Мы сделаем все что угодно из «интересненького», цветочек. Только, умоляю, забудь уже, на хрен, это слово…
Конец
Больше книг на сайте — Knigoed.net