Я быстро сгребла свои вещи в рюкзак и пулей понеслась из аудитории, бросив ему напоследок:
— Проехали, забудь!
— Хэй? — позвал он, последовав за мной. — Ты все не так поняла, постой!
Бежать, бежать поскорей, без оглядки, чтобы он не видел мои слезы. Я столько месяцев просидела в панцире, пряталась под балахонами, и почему-то решила, что, сменив имидж стану для всех типа бабочки, вылетевшей из кокона. Какая же я дура! Как была гусеницей, так ею и останусь.
— Марьяна! — позвал парень, выскочив за мной в коридор, но я прибавила шаг, а потом вообще перешла на бег.
Я упустила шанс исправить оценки по математике по самой тупой причине, которую даже себе не могу объяснить. Нет, я не плакала, сидя в автобусе, я злилась на себя. Только и делала, что прокручивала наш диалог с соседом. Имя его не спросила, зато сходу предложила себя. Ну, и кто я после этого? Нужно обязательно еще раз поговорить с ним, извиниться и как-то все-таки объяснить свое поведение.
Дома никого не было, что оказалось даже на руку. Тетя Таня обязательно бы заметила мой подавленный вид, а мне хотелось просто побыть одной и пострадать. Бегемот залез мне на руки и радостно замурчал. Я надела наушники и увеличила громкость до максимума.
Из сна меня выдернул входящий звонок от тети Тани. Она попросила забрать девочек с тренировки. Я часто водила Дашу и Машу, их спортзал через несколько кварталов от дома. Обожаю наблюдать за тем, как смешно малышки выполняли акробатические трюки.
На ужине я ковыряла вилкой в недоеденном рисе с овощами, думая о разговоре с соседом. Даниловы переглядывались, общаясь друг с другом жестами. Бьюсь об заклад, они сгорали от любопытства, отчего я такая грустная и снова напялила балахон с капюшоном.
Я решила не мучить их и первой заговорила, но, как всегда, начала не с того. С конца.
— Дядь Паш, я стремная? — выпалила я.
Данилов поперхнулся. Резко закрыв рот и нос рукой, чтобы содержимое рта не вылетело прямо на меня, он закашлялся. Тетя Таня похлопала его по спине и протянула стакан воды:
— Держи все в себе, не сдавайся.
Глаза дяди Паши заслезились, а когда вернул себе способность говорить, посмотрел на меня часто моргая:
— Кто тебе такое сказал?
— Никто, — я пожала плечами. — Просто спросила ваше мнение, как мужчины.
— Если это какой-то прыщавый сопляк тебя надоумил, то я ему… — он принял от жены полотенце и промокнул все еще слезящиеся глаза.
— Никто бы не сказал Марьяше ничего такого, — отрезала тетя Таня. — Ты очень красивая девочка. Девушка.
Она толкнула мужа локтем в бок, и он часто закивал.
— Да, да, красивая. И эти твои волосы, — он указал на свою голову, жестами изображая густую шевелюру. — Они… розовые.
Тетя Таня перевела на него многозначительный взгляд. Дядя Паша поспешил завершить ужин и быстро ретировался с кухни.
— Уверена, что ты себя накручиваешь, дорогая, — Данилова задумалась и вскоре села напротив меня с хитрющей улыбкой на лице. — Тебе кто-то нравится? Это для него ты захотела поменять внешность?
— Эм… — я набрала побольше еды в рот, делая вид, что не могу ответить.
— Ты договорилась с Сергеем Алексеевичем о занятиях?
Я кивнула. Но потом замотала головой.
— Он напряг для этого своего внука.
— Никитку? — тетя Таня явно обрадовалась. — Ой, он хороший мальчик! Я за тебя спокойна.
Я только захлопала ресницами, не веря, что парня с его «послужным списком» можно охарактеризовать как «хороший», и вообще оставлять его с девушками наедине. Мнению тети Тани я доверяла, как никому, но с утра она буквально обозвала его мартовским котом, а сейчас хорошим. Что-то не сходится.
— Ты на меня сильно разозлишься, если я тебе кое в чем признаюсь? — неплохое начало, теть Тань, заинтриговала так заинтриговала.
Она протянула мне файл с несколькими страницами договора, с печатью и подписями. Одна из них Даниловой, а вторая… Романовой — владелицы галереи!
— Что? Что это?
У меня руки затряслись, я пробежалась глазами по содержимому документа. В нем говорилось о том, что со следующей недели я буду учиться на престижных художественных курсах под началом Романовой.
— Я кое-куда сходила и кое с кем поговорила, — тетя Таня сияла, от моего обалдевшего вида. — Помнишь, я обещала уладить твой провал в галерее?
— Но, как?! Как вам удалось устроить меня? Она же не видела ни одной моей работы.
— Видела.
Я откинулась на спинку стула и вылупилась на опекуншу. Да она меня разыгрывает!