— Встретимся на трассе, ублюдок!
Цыпкин озверел, дернулся, но его друзья держали его крепко и буквально волочили на выход. Я понятия не имел, что на меня нашло, но я был бы не против сцепиться с ним по-настоящему. На этот раз я был готов и смог бы дать ему отпор.
— Ты с ума сошел?! — Марьяна дернула меня и повернула к себе. — Он же огромный, как скала!
— И с вискарем вместо крови, — даже обидно, что она не верила в то, что я способен постоять за себя и за нее.
— Откуда он тебя знает? — хмурилась она, рассматривая мое лицо.
— А тебя?
— Я как-то сняла на камеру, как он ударил соперника в «Белом колодце».
Точно! Я же видел ее в тот день, но слишком быстро скрылся, чтобы не подставляться. Она поступила тогда очень смело и безрассудно. Так, все, пора поговорить об этом!
— Он меня бесит, — проворчал я, хотя собирался сказать совершенно другое.
Музыканты вовремя заиграли медляк, мы были единственными кто стоял посреди зала. Я повел ее на танцпол, преисполненный решимости вернуться за стол и поговорить с ней.
— Потанцуй со мной, пожалуйста.
— Я уже тысячу лет не танцевала, — она шла за мной, цокая каблуками.
Я обнял ее, прижал к себе и наклонив голову, уткнулся носом в ее висок. Запах ее волос успокаивал меня и возвращал в нужное русло.
— Давно хотела спросить, — Марьяна положила руки на мои плечи и тихо усмехнулась, — зачем ты тогда привел меня в комнату брата? Только не говори, что хотел притвориться, что ты это он. Ни за что не поверю.
— Нет, я не собирался тебе врать, просто тогда был не готов показать свою комнату.
— А что в ней такого? Неужели скелеты в шкафу?
— Да, парочка есть.
Она усмехнулась. Смешно ей! Интересно что она скажет, когда все узнает.
— Но рыбка-то точно твоя, — заключила она. — На кой черт нужно было тащить аквариум в чужую спальню? Ты такой смешной!
Она права, это действительно идиотский порыв. Тогда я думал точно не мозгами.
— Я не хотел, чтобы ты знала, кто я.
С серьезным решительным настроем я смотрел ей в глаза, мысленно готовясь к пощечине, или к тому, что вижу вот эту смешинку в ее глазах в последний раз.
— А кто ты? Бэтмен или… — она в ужасе закрыла рот и часто заморгала, хотя в глазах плескалось веселье. — Ты Кристиан Грей!
— Ха-ха! — закатил глаза я.
За окном раздался свист, шипение вылетевших ракет в небо и первый звук разрыва. Полумрак ресторана осветился ярко-оранжевым светом.
Марьяна вцепилась в мои руки и сжала их мертвецкой хваткой:
— Никита, что это? — прошептала она, бледнея.
На улице дважды шарахнуло так, что стекла завибрировали.
— Что это?! — взвизгнула Марьяна, в ужасе закрывая голову руками и кажется собираясь лечь на пол. Я вовремя остановил ее и крепко обнял.
— Что это?! Что это?! Что это?!
Она повторяла и повторяла эти слова, закрывая уши. Я не на шутку испугался за нее и потащил прочь из зала. Не придумал ничего умного, тупо завел ее в уборную и закрыл дверь. Стало чуть тише, но все равно от каждого взрыва в небе она вздрагивала и кричала.
У нее началась настоящая истерика, она тряслась всем телом и плакала. Я не знал, что делать. Просто обнял ее и крепко прижал к себе. Сердце болью защемило в груди, я понимал, что именно напоминали ей эти звуки, и проклинал себя за идею пригласить ее на свидание. Из-за меня она вернулась в это состояние, и я понятия не имел, как ей помочь.
В дверь кто-то постучал. Я резко распахнул ее, не отпуская плачущую в истерике Марьяну. Это была наша официантка, она беспокойно оглядела нас и протянула нам сумочку Василевской и мой телефон.
— Вот, держите, может вызвать скорую?
— Спасибо, я справлюсь, — я взял сумочку девушки и телефон и набрал дедушке.
Он был напуган моим кратким изложением того, что случилось и из-за моей просьбы пойти как можно быстрее к Даниловым. Я ждал, пока в трубке прозвучит взволнованный голос тети Тани.
— У нее в сумочке есть блистер с таблетками. Дай две или лучше сразу три.
Я был рад, что Данилова не поддалась эмоциям и сразу проинструктировала, что делать.
— Спасибо, — я без церемоний высыпал содержимое сумочки на столешницу. Среди ключей, помады, карточек и пластинки с таблетками нашелся еще и презерватив.
— Цвето-очек… — тихо простонал я, целуя ее в висок, — милый, потерпи, сейчас.
Я достал три таблетки и буквально вложил их ей в рот. Она хныкала как ребенок и, кажется, вообще не соображала, что происходит. Я никогда не сталкивался с такой проблемой и мысленно бил себя по щекам, заставляя думать и не поддаваться панике.