— У меня всего пара слов, Виктория Антоновна, — Никита не стал садиться.
Я чувствовала, что сейчас что-то будет, и испугалась за него, особенно, когда вслед за Ивановым в кабинет декана, как по злому стечению обстоятельств, вошел проектор университета.
— Знаете, самоутверждаться за счет беззащитных это… — Никита осекся и сжал челюсть, борясь сам с собой. — Хотите вести войну — ведите честно и открыто. С профессором. А не с юной девушкой.
Быкова сначала растерялась: то ли от его слов, то ли от неожиданности, но потом собралась и, видимо решив воспользоваться присутствием проректора, выдала с ядовитой горечью:
— У меня есть подозрения, что всеми уважаемый профессор пренебрегает правилами учебного заведения: проводит внеурочки, везде протаскивает свою подопечную…
Она видела, кто стоял за Ивановым, а Ник — нет. Я хотела его окликнуть, рот открыла, но проректор жестом попросил меня молчать.
— Что плохого в том, чтобы помогать студентам? — искренне удивился Ник.
— Тем более, не тратя ресурсы университета, а используя для этого свое личное время, — вставил проректор, а Никита обернулся и оторопел.
Мужчина похлопал его по плечу и дружелюбно улыбнулся.
— Довольно смело, сынок, — он отодвинул его за свою спину и подошел к столу Быковой.
Я схватила Иванова за руку и утащила его за собой, чтобы он еще что-нибудь не наговорил и не усугубил ситуацию.
— Вы нас не оставите наедине, молодые люди? — обернулся к нам пожилой мужчина и оглядел с лукавой, понимающей усмешкой.
Мы обнимали друг друга и попятились из кабинета, поспешив закрыть за собой дверь.
— Ты сдурел?! — я повернулась к Нику, хотела расцеловать его и поколотить одновременно. — Если бы не Николай Петрович, мы бы оба сейчас распрощались со студенческими!
— Сомневаюсь, цветочек, — мой репетитор пытался совладать с эмоциями, для него вступать в конфронтацию с начальством было слишком несвойственно. — Вместе со мной из универа ушли бы все гранты: уже полученные и все потенциальные.
— А ты самоуверенный! — и мне это чертовски нравилось.
— Если это касается учебы, да.
Я обняла его, наплевав на проходящих мимо нас студентов. Кто-то, узнавая меня или Ника, оборачивался и перешептывался. Странно, что мы до сих пор вызывали интерес, должны были, вроде, примелькаться вместе.
— Это было самоубийственно круто! — я пробралась ему под пиджак и погладила по спине, чувствуя тепло его тела сквозь рубашку. — Но больше так никогда не делай!
Он тихо хмыкнул и, ничего не ответив, просто обнял меня. Я прекрасно знала, что он сделает это снова и снова, если придется.
«Больше не подставлю ни себя, ни его. Буду учиться лучше всех!» — поклялась я про себя.
— Хорошо, что я закончил с делами чуть раньше, — Ник оставил легкий поцелуй на моем плече и взял меня за руку. — Пойдем, у меня кое-что есть для тебя.
Я пошла с ним чуть ли не вприпрыжку, зная наверняка, что это что-то классное. Мы ведь сегодня официально закрыли все мои долги.
Мы вышли на парковку, Никита снял с сигналки авто, и этот звук не принадлежал привычному Солярису.
— Да ладно?! — если бы можно было обнять машину, я бы это сделала.
Он приехал сегодня на Фольксвагене, привлекая внимание некоторых проходящих мимо студентов. Похоже, в нашем городе все знали эту машину, и никто не ожидал увидеть ее вне гоночной трассы.
— Что заставило тебя вывести его из тени? — я погладила капот.
— Машина должна ездить, — он небрежно пожал плечами и открыл для меня пассажирскую дверь.
— Ты сегодня меня очень радуешь.
— Это только начало.
— Знаю, ты не подведешь, — я не смогла сдержать шкодливую ухмылку.
Сегодня закончилось его условие не прикасаться друг к другу. Мы оба знали, что это значит. Месяц! Нет, больше месяца сплошных занятий, чисто платонических объятий и прогулок за ручку! Поверить не могу, что я не психанула и не набросилась на него…
Мы сели в салон, наполненный запахом чистой кожи и еще какой-то автохимии. Ник завел мотор и выехал, маневрируя между машинами. Я не могла оторвать от него голодных глаз, и помахала на лицо ладонью, щеки просто пылали. Иванов без слов потянулся к кондиционеру и уменьшил температуру. Мы обменялись понимающими взглядами. Я спрятала улыбку в широком воротнике вязаного свитера, когда он расстегнул верхнюю пуговицу на своей рубашке.
Мы подъехали к небольшому кинотеатру в центре города, одному из немногих, которые еще остались в отдельном здании. В основном были популярны те, что были в торговых центрах, а отдельные киношки становились уже раритетом.