— Черт, презерватив, — Никита потянулся к тумбочке и вытащил запечатанную коробку.
— О, можно я попробую надеть его? — попросила я, поднимаясь.
Иванов без слов отдал мне пачку. Я быстро справилась с коробкой, вытащила один презерватив, чувствуя, как безумно трясутся руки. Фольга легко поддалась, я вынула свернутое в колесико черное-пречерное недоразумение.
— Почему он черный, это нормально? — я показала его Нику, у которого в глазах промелькнуло сначала удивление, а потом понимание.
— Егор… Зараза!
Он взял коробку и быстро оглядел. На его шее задергалась жилка.
— Ну, в принципе, какая разница? — я была все еще настроена сделать это и потянулась к его члену. — Что делать, рассказывай…
Никита спокойным голосом, размеренно объяснял и инструктировал меня, а я раскатывала далеко не прозрачный латекс по всей длине. И чем больше его великолепный член скрывался в этой черноте, тем труднее было сдерживать улыбку. Закончив, я закусила губы и виновато посмотрела на Ника, а он в этот момент закрывал рот рукой, в глазах выступили слезы от сдерживаемого смеха.
Мы оба заржали одновременно. Никита упал рядом со мной на спину и громко хохотал.
— Бли-ин… — пищала я, у нас у обоих была самая настоящая истерика. — Как хорошо, что ты тоже ржешь! Я боялась, что ты как-то обидишься или…
— А я боялся испортить момент, как кретин!
Мы держались за животы, у меня даже щеки заболели. Из нас сыпались эпитеты, один ржачней другого, и мы хохотали как чокнутые.
— Это трындец! — я вытирала слезы смеха. — Мы когда-нибудь потрахаемся?!
— Непременно! — с серьезным видом ответил Ник, а потом, опустив голову вниз, снова заржал. — Но, видимо, не сегодня!
— О, господи, я не могу перестать орать!
— Клянусь, у меня сейчас одно желание: сесть в тачку и поехать в Сочи, чтобы хорошенько врезать брату!
— Ага, вот этой вот своей черной дубинкой!
У нас опять случилась истерика.
— Почему это так смешно? — плакала я. — Мы как два торчка по накурке!
— Ага, голые в постели.
— Ну, ты хоть немного одет… — я добавила, пропев последние слова, как в песне из мультика, — … в черный плащ!
Все, кажется, мы окончательно попрощались с надеждой перестроиться на романтический лад.
Полчаса нам понадобилось на то, чтобы перестать прыскать со смеху при слове «черный». Мы лежали, пялясь в потолок и угорая, уже не помнили с чего вообще все началось. Никита держал меня за руку, крепко сжимал в своей и постоянно целовал мои пальцы. Я повернула к нему голову и любовалась его лицом. Он заметил, что я за ним наблюдаю и тоже повернулся.
— Мне нравится, что мы с тобой на одной волне, — признался он. — Это бесценно!
— И мне это тоже нравится, — я дотянулась до его волос свободной рукой и начала их перебирать, пропуская сквозь пальцы. — А еще мне нравится наша традиция созваниваться 24/7.
— Ты помнишь, что мы даже пару раз уснули, не выключая видео?
— Была бы моя воля, я бы с тобой вообще никогда не разлучалась.
Никита задумался. Я поднялась, приблизившись к нему и прищурилась:
— Рассказывай.
— Э-м-м-м, есть одна идея, но она может показаться тебе безумной, так что я лучше сначала продумаю детали…
— Никит!
Он полностью развернулся ко мне и посмотрел в глаза с непоколебимой решимостью:
— Что, если ты будешь жить у меня?
У меня глаза чуть из орбит не вылезли. Я искала на его лице хоть какие-то признаки того, что он шутит, но он был серьезен и даже не волновался. Словно был убежден в правильности этого решения.
— Не рановато ли? — неуверенно проговорила я, сердцем чувствуя, что уже согласна, но мой мозг все еще подкидывал картинки с недовольным профессором Ивановым или хмурым дядей Пашей.
— Всех остальных я беру на себя, — словно прочитав мои мысли, Никита придвинулся ко мне и поцеловал. — Ты реши сама. Ты бы этого хотела?
Я оглядела его комнату, пока еще не понимая, имею ли право вмешиваться в этот идеальный, упорядоченный мир со своим хаосом.
— Куплю кровать побольше, здесь есть место для еще одного шкафа, — продолжал давить Никита, поглаживая меня по волосам, — и, пожалуй, это отличный пинок разгрести хлам на балконе, чтобы поставить там мольберт.
Я слишком ярко представила нашу жизнь вместе и растерялась в собственных эмоциях. Это была бы… мечта наяву!
— Ну, хочешь стены в розовый перекрасим, — с улыбкой предложил Ник.
— Нет, не нужно, — я перебралась к нему и легла на него сверху. Почему мы все это время не лежали в обнимку? Он такой теплый! — Я была согласна еще до предложения с большой кроватью.