Брат еще раз кивнул и поспешно вышел. Ленайра же задумалась. После обеда, значит без обеда. Только на то, чтобы подготовиться к приему уйдет часа три не меньше: подготовить платье, надеть его, сделать прическу. Обедать же в парадной одежде… это очень, очень неблагоразумно и крайне неудобно. Какое счастье, что Лисана о завтраке позаботилась, а то так бы и сидела она без еды до конца этой непонятной встречи.
— Лисана!
— Госпожа? — девушка вошла в комнату.
— Обед нам, похоже, не светит. Через… — Ленайра бросила взгляд на часы в углу, — три часа пусть подадут чай и бутерброды какие-нибудь и разыщи Дарка, пусть он пришлет цирюльника, а также служанок с парадным платьем. Впрочем, он, наверняка, уже обо всем позаботился, как обычно, но все равно разыщи. Кстати, мои вещи уже прибыли?
— Да, госпожа. Вчера, когда вы ушли отдыхать, их разложили. Книги отправили в библиотеку дома, а другие, на непонятном языке, в вашу личную. Одежду отдали в стирку. Тетради и ваши записи не трогали, поставили сундук в кабинете.
Ленайра кивнула.
— Хорошо. Разобралась, что и как?
— Да, госпожа. Господин Дарк очень хорошо объясняет.
Время до обеда, точнее до момента, как принесли парадное платье, Ленайра посвятила тому, чтобы разложить из сундука принесенные лекции и записи по шкафам в своем кабинете. Те записи, с которыми она еще планировала позаниматься, складывала в ящики стола, а которые пока точно не понадобятся, в шкафы подальше. Она почти закончила, когда заглянувшая в кабинет служанка сообщила, что принесли бутерброды с чаем.
Ленайра кивнула и отправилась обедать, понимая, что это единственный момент, когда удастся перекусить. Насколько растянется непонятная церемония, неизвестно. Знать бы еще, что дед задумал, тогда хоть что-то можно планировать, а так…
Есть пришлось наблюдая за тем, как служанки раскладывают парадное платье на специальном столе, принесенном слугами, вместе с подобающими украшениями, заколками, завязками и прочим. Мысленно прикидывая температуру воздуха и количество юбок, Ленайра с трудом сохранила равнодушное выражение на лице. Наряжаться она, как всякая девушка, любила, но терпеть не могла церемониальной одежды, считая, что ее придумали изощренные палачи, непонятно за что невзлюбившие слабый пол. Эти жесткие корсеты, тугие завязки, куча юбок… в этом платье подняться было невозможно, если случайно упадешь. Чувствовать себя беззащитной девушка ненавидела всеми фибрами души. Случись что, в этом наряде она и сопротивление оказать не сможет. Из-за этого ей и пришлось немного потрудиться над платьем, вшивая в него кое-какие чары. Жизнь они не облегчали, но в случае чего очень быстро преобразовывали платье во вполне приличный спортивный костюм. Дед бы такого не одобрил, но лично ей спокойнее.
Наконец началось одевание. Лисана явно не сталкивалась с парадным платьем аристократов и наблюдала за происходящим с ужасом и восхищением, даже не пытаясь оказать помощь, понимая, что запутается во всех разложенных аксессуарах.
Ленайра стояла в центре комнаты на небольшом табурете с отсутствующим выражением на лице, выполняя все просьбы служанок и изображая из себя робота.
— Госпожа, поднимите руки, пожалуйста, мы корсет затянем.
— Извольте поднять ножку… вторую…
— Вот тут сейчас подвяжем…
— Позвольте, закрепим основу для платья…
Наверное, служанки не были бы столь радостными, если бы сумели заглянуть в мысли госпожи, когда она с невозмутимым выражением на лице размышляла, как она сама будет надевать все эти подвязки и основы им на головы. Недостойно, конечно, зато хоть какое-то развлечение.
— Позвольте левую ножку, госпожа, мы поможем туфельку надеть… а теперь правую, госпожа.
Следующим на очереди цирюльник — еще одно мучение. Ладно, волосы не такие длинные, как этот тип все надеется заставить ее отрастить, иначе точно часа два возился бы с укладкой. Сейчас же он их взбивал волшебной расческой, под которой волосы принимали то положение, которое требовалось парикмахеру и застывали, словно под лаком. Наконец решив, какой будет прическа госпожи в этот раз, он целиком погрузился в работу, выстраивая на голове что-то пышное с вплетенными в волосы жемчужными нитями, оттеняющими их природный черный цвет.
Торин, отвечающий за общий стиль, потянулся было снять с госпожи золотую цепочку с непонятным простеньким украшением, не гармонирующим с общим видом, но наткнулся на взгляд полный арктического холода и сделал вид, что поправил завязки. Даже просто сказать что-то против не рискнул. Оставшееся время он потратил на то, чтобы привести весь наряд в идеальный порядок и хоть как-то сгармонировать золотую цепочку с платьем.