Сильные мужские руки обняли и скользнули по талии. Я вздрогнула, ощутив дыхание на коже. Жарко, волнующе. Чужие губы, коснувшиеся шеи. Ветерок трепал длинные, темной меди пряди волос мужчины.
– Как же ты прекрасна, – шепнул он. – Моя! Моя… Аля… Аля! Оглохла, что ли?!
Его голос странно изменился и стал… женским.
– Аля, да проснись уже! – Распахнув глаза, я уставилась на маму. – Все, очнулась. Чего ты там мурлыкала? Какое тебе море? Вон огород и летний душ, отрывайся по полной. Можешь и в бачок забраться.
– Мама! – Зевнув, обреченно прикрыла глаза. – Такой сон испортила.
– Ничего, еще приснится. Я на дачу, закрой за мной дверь.
Сладко потянувшись, я повернулась на живот и обняла подушку. Мозг пытался достать из памяти остатки сновидения и продлить наслаждение.
– Алька, вставай, – горланила любимая мамочка над самым ухом. – На работу проспишь.
– Слышу я. – Скорчив недовольную мину, села и потянулась за халатом.
Нужно спешить, а то действительно опоздаю… Стоп! Взгляд упал на настольный календарик.
– Суббота, мама! Магазин в десять открывается.
– А автобус в наше СНТ в семь часов отходит. Так что проснись и пой, пташка.
Ну что с ней делать?! Дурная привычка, встала сама – поднимай весь дом!
– Мамуля, сколько раз просила, если ты жаворонок, не мешай наслаждаться жизнью совам.
– Некоторым совам не нужно книги до четырех ночи читать. От этого «шарма» добра не жди!
Она остановилась посреди комнаты. Вид типичного дачника. Серое трико с чуть выступающими коленками, в тон ему свободная футболка. Темная спортивная куртка завязана рукавами на талии. И бандана из простого белого платка на голове.
– Все-то ты знаешь, все видишь… – Я снова потянулась и взбила подушку.
– Двери закрой и, Аля, не вздумай завалиться. В наше время с работой плохо, сама понимаешь. Хочешь получить образование, значит, зарабатывай на него.
– Да все я понимаю!
– Вот и молодец. А я пропалывать картошку от березок, чтобы прокормить нас зимой.
– И это понимаю. – Зевнула. – В понедельник у меня выходной. Смотаюсь на дачу, хоть траву тебе продеру.
– Сядешь и заниматься будешь! – В меня наставительно ткнули указательным пальцем. – Чтобы ничего за год не забыть. Подтянешь химию и поступишь куда хотела.
Я лишь улыбнулась, глядя на мать.
Она нахмурилась.
Я приподняла бровь…
– Эх, выросла ты у меня. – Кое-кто проиграл немой бой. – Ну хорошо, там огурцы зарастают – прополешь. И зелень по возможности.
– Другой разговор, мамуль. Время! Не успеешь на автобус.
– Точно, заболталась с тобой. С нашими работами и друг друга не видим, – с этими словами она выпорхнула за дверь, гремя наточенными тяпками и пустыми ведрами.
Размяв шею, я поднялась с кровати и, выйдя в коридор, защелкнула на двери замок.
Райончик у нас был так себе. Серьезного криминала, конечно, нет, но пьяные мужики вечно путали то подъезд, то дом. Ну куда с косого глаза тарабанить, как не в первую квартиру на первом этаже, правда, в последнем подъезде.
Зыркнув на постель, все же подавила желание снова завалиться спать. Потянувшись, подошла к окну и распахнула шторы.
Нет, солнечный свет не хлынул в комнату. Мало того, что северная сторона, так еще и карагач разросся. Как я завидовала тем, кто живет на верхних этажах. Какой вид открывался из их окон! Красота!
Ну ничего, заработаю и на свои апартаменты, а пока прибраться – и на работу.
Умылась, привела себя в порядок и, вытащив из кладовки старенький пылесос, принялась за уборку.
Через гул вдруг уловила странный шум. Показалось?!
Звук повторился…
Отключила пылесос и замерла. Точно крыльями кто машет. Тихо положив на пол трубку с щеткой, прокралась по коридору к своей комнате.
– Гур-р-р. – Повернув голову, меня внимательно разглядывал сидящий на письменном столе белоснежный голубь.
Крупный такой, матерый…
– И тебе курлык, – пробормотала, соображая, что не так и откуда здесь птица.
Голубь моргнул и, расправив крылья, вылетел в окно.
В раскрытое окно!
– Не поняла! – Сделала два шага назад и, пошарив рукой, достала из-за тумбочки ножку от табуретки.
Опять кто-то к нам залезть пытался?!
Вскинув свое оружие, прошла по спальне, заглянула за дверь, под кровать, за шторы. Затем, крадучись, обшарила зал и кухню… Никого!
Вот тебе и курлык, и неважно, что голуби воркуют.
Вернувшись в спальню, прикрыла деревянную раму с кое-где облупившейся после зимы краской. По-хорошему, окна давно вымыть нужно. И покрасить, чтобы не рассыхались. Но все некогда. И весной было некогда, и сейчас тоже. Так дождусь холодов, и опять все в таком виде останется.