— Поняла. Постараюсь не попадать в истории. Чтобы поберечь ваше самолюбие.
— Алевтина, — я подняла на него взгляд, — ты и правда злишься на меня?
— Я? На вас? Вы мне неинтересны. Чего ради я буду тратить на вас свои эмоции?
Отвернувшись, я подождала, пока он переварит информацию и пойдёт вперёд. На самом деле я лукавила. Он меня задел за живое и теперь…
Эмес Валынский занимал мои мысли.
Очень уж хотелось насолить ему, заинтересовать собой и проучить.
Вот чтобы и ему стало так же обидно, как мне.
— Пойдём, — взяв под руку ничего не подозревающий ведун потащил меня к выходу.
Обернувшись, я ещё раз окинула взглядом холл огромного дома.
Нет, роскошь меня не трогала.
Мой взгляд упал на портреты.
Мне на прощанье размахивали руками призраки, населяющие их.
Улыбнувшись, махнула и я.
Глава 20
Вежливо подав мне руку, Эмес помог забраться на двуколку и, пристроив мой чемоданище сзади, запрыгнул следом.
Дождавшись, пока ведун усядется рядом со мной, извозчик слегка замахнулся хлыстом.
— Ну, пошли! — прогремел его бас, и карета тронулась.
Я молчала, мой сопровождающий тоже.
Между нами появилось неясное гнетущее напряжение и с каждой минутой оно усиливалось.
— Через два квартала будет «временная» остановка, — наконец пробурчал Эмес. — Там пересядем на дилижанс.
— А на двуколке сразу нельзя доехать? — я ухватилась за эту возможность поговорить.
Всё лучше тяжёлого молчания.
— Это городской транспорт, Алевтина. А нам нужно чуть дальше городских стен. В Академию принято добираться именно на временных дилижансах и дирижаблях. Считай это традицией.
Он замолчал и уставился перед собой, ну и у меня больше вопросов не нашлось.
Двуколка, как нарочно, медленно катилась вперёд.
Я с восторгом рассматривала двухэтажные деревянные дома с резными ставнями, низкие заборчики, за которыми ютились клумбы. Дорогу нам перебежала большая лохматая собака с внушительной костью в зубах. За ней гнался грузный мясник в перепачканном некогда белом фартуке, выглядывающим из-под пуза. Проворный пёс, обнаружив погоню, ловко, не теряя добычу, пролез в небольшую щель между домов и был таков. Полному мужчине ничего не оставалось, как развести руками и поругать весь собачий род до энного поколения.
И всё же, это был привычный мне мир и чуждый одновременно. Он определённо мне нравился своим особым колоритом и размеренностью.
Красотой и простотой.
— Прибыли! — прокричал извозчик и остановил двуколку.
Эмес как-то выдохнул с облегчением и поспешил наружу. Это странно задело.
Неужели я настолько в тягость, что ему так неприятно рядом со мной сидеть?
Я нахмурилась. Вообще, не понимала, как расценивать его поведение.
— Алевтина, не зевай!
Моргнув, я сообразила, что он стоит у повозки и, протянув мне руку, терпеливо ждёт, пока я соизволю подняться.
— Иду, — пробормотала я и соскочила с места.
Неловко как-то вышло.
Взяв меня и мой чемодан под ручки, ведун потащил нас вперёд.
У дороги толпился народ. Сразу было заметно, что среди ожидающих дилижанс в основном семьи — родители и их повзрослевшие дети. Правда, явно младше меня: семнадцать — восемнадцать лет.
— Мне кажется, я здесь не по возрасту, — тихо поделилась я своими наблюдениями.
— Да, немного старше остальных, но это неважно. Чётких возрастных ограничений для поступающих нет, — шёпотом ответил мне Эмес.
И снова это напряжение. Вроде бы и поговорить хотелось, а ни один вопрос на ум не приходил.
Как это было на меня не похоже, я ещё никогда не робела перед мужчиной. Аж стыдно за себя. Я начинала злиться.
Да что со мной такое, я же ему вот несколько дней назад спокойно хамила, а здесь, как подменили.
— Всё в порядке, Алевтина, ты тяжело дышишь?
— Думаю, — брякнула я первое что на ум пришло.
— О чём? — кажется, мой ответ его удивил.
— Да вот, ещё не решила — травить вам жизнь или не стоит тратить время?
— Да трави, чего уж там, — махнул он на меня рукой.
Я невольно усмехнулась и ответила бы, но моё внимание привлекло всеобщее оживление. Из-за поворота выехал… Нет, не дилижанс, а обыкновенный ржавый, подпрыгивающий на кочках как козлик пазик. Пыхтя чёрными выхлопными газами, он мчался по вымощенным булыжником дорогам, притягивая своим нелепым видом многочисленные взгляды.