Также я узнала, что Эрнест и Велор с самого детства ссорились друг с другом, не сумев поделить даже игрушки. И до сих пор эта глупость продолжается.
Блондин извинился передо мной за все свои грехи, когда я прибыла из особняка Мун-Локов обратно в академию. Я, конечно же, не смогла не простить его. К тому же он так искренне извинялся, прося моего прощения так, словно я какая-то Богиня, у которой просят благословения на что-либо. Но последней каплей стал щенячий взгляд. Я умилительно выдохнула, обняв блондина, прощая ему все на свете. Но что поделаешь, женское сердце готово простить всех и вся. Вот оно, женское сострадание.
Мне не хватало чужого тепла. Эрнест с тех пор как мы чуть ли не сделали, как он сам выразился, самую глупую ошибку в мире, перестал со мной разговаривать, говоря, что все было простым порывом. Я же даже сейчас не жалею, что хотела его. Да, признаться себе все же стоит, что мне симпатичен куратор. Мне, черт побери, нравится этот мужчина, что излучает власть и могущество, превосходство перед другими. Да, я влюбилась в этого брюнета, которому нравится меня злить и выводить из себя. Да, я псих, влюбленный в психа!
Сейчас же я, разгневанная на куратора, шла в его кабинет после закончившегося последнего занятия. Я единственная из всей группы, кто получил незачет по предмету, который вел куратор. В последнее время он придирался именно ко мне, говоря, что я не стараюсь, а балду гоняю. Хотя готовилась я к этому зачету денно и нощно, зубря все так, чтоб от зубов отскакивало. А ему, видите ли, мало этого. Ему не нужна зубрежка! Он хочет, чтобы ученики поняли материал и воспроизвели его так, как усвоили.
Наглый брюнет. Заигрывает со всякими брюнетками и блондинками в аудитории, даже улыбнулся одной прекрасной мавочке, что строила ему глазки. Свинтус. Совсем обнаглел. Вообще от рук отбился.
Дойдя наконец-таки до нужного кабинета, я, наплевав на все правила этикета, со всей силы толкнула дверь, влетая в помещение, словно смерч в ничего не подозревающий дом.
— Вы совсем спятили? Я все сдала на «отлично», даже правильно рассказала, какие пассы рукой нужно делать, чтобы вправить кость! — захлопнув за собой дверь, возмущенно воскликнула я, подходя к столу куратора, махая тетрадкой, в которой все идеально было записано.
Куратор медленно осмотрел меня, держа в руках бокал с алой жидкостью. Возле него расположилась полупустая бутылка, которую я только сейчас заметила. Мои глаза округлились.
— Вы что... Вы пьете вино? — тихо спросила я, продолжая удивленно смотреть на мужчину.
— Нет, Даша, томатный сок в бокал налил, — саркастически отметил мужчина, внимательно рассматривая меня, поставив бокал на стол.
— Но... Но... Вы же в академии, — изумилась я, хотя не понимала почему.
— И что? — Поднял левую бровь мужчина, откинувшись на спинку кресла.
Я поступила взгляд. Потом вспомнила, зачем пришла, и вновь подняла взгляд на куратора.
— Вы... Я прекрасно все сдала! На «отлично»! А Вы мне поставили «незачет»! — начала предъявлять я претензии куратору. — И, знаете, если Вы до сих пор злитесь из-за того, что произошло, то я...
Я заткнулась, ибо Мун-Лорк стремительно поднялся из кресло, сверля меня немигающим горящим взглядом.
— Просто заткнись, Даша, и поцелуй меня наконец, — шепотом произнес мужчина, находясь всего в нескольких сантиметрах от моего лица.
Глава 15. Выбор есть всегда!
Замерев на мгновение, я внимательно всматривалась в невероятно голубые глаза куратора, думая, что мне все это послышалось. Губы невольно приоткрылись. Сердце хотелось выпрыгнуть из груди, продолжая биться в бешеном темпе, эхом отдаваясь по всему телу, будто радостно, будто только что снесло крышу, крича мне: «да! Да, да, да! Давай! Давай!»
Мозг же, напротив, не хотел отдаваться этому мужчине, чувствуя какой-то едва ощутимый подвох. И в этой борьбе между здравым смыслом и бушующим внутри чувствам, уносящим в водоворот событий с головой, победил мозг. Сердце же досадно вздохнуло, обиженно сжавшись в груди, словно маленький обиженный ребенок.
Отступив на шаг от брюнета, не сводя с него взгляда, я резко выдохнула, зажмурившись на мгновение, ибо сердечко решило продолжить войну, затем отступила еще на шаг и еще. И так продолжалось до тех пор, пока я не ощутила своей спиной холодный подоконник.
— Вы мне зубы-то не заговаривайте, — ляпнула я первое, что пришло на ум, дабы оправдать поведение куратора, — лучше объясните, зачем завалили меня! Я для Вас столько сделала, а Вы...
— Чудесно! Просто невероятно! Гениально! — Хлопнул в ладоши мужчина, радуясь какому-то событию так, будто это именно он придумал периодическую систему химических элементов, находясь в ванне, наполненной нежной белой пеной.
— Позвольте спросить, — осторожно начала я, косясь на странное поведение брюнета, - что, собственно, Вас так обрадовало?
— Можешь быть свободна, Дарья, — махнул на меня рукой мужчина, подходя к полке с книгами, доставая одну из них и заинтересованно пролистывая. — Я выяснил все, что хотел.
Меня напрягла эта его странная фраза. И чего это он тут выяснил? Все же был какой-то подвох в его предложении слиться в поцелуе.
— Да? — притворно удивилась я, — и что же Вы выяснили? Я хочу знать.
— Иди в свою комнату, Даша, — отмахнулся он от меня, как от назойливой мухи, что кружит по комнате, раздражая своим жужжанием.
— О, нет, не пойду, — решительно ответила я, плавно присаживаясь на стул, стоящий возле деревянного стола куратора. — Вы сами меня вовлекли в это. Так удосужьтесь теперь объясниться перед дамой.
Куратор тяжело вздохнул, закрывая очередную книгу, что он достал с полки, поворачиваясь ко мне лицом.
— Ты не уйдешь, пока я тебе не объясню все? — сухо то ли спросил, то ли утверждал куратор.
Я на всякий случай кивнула.
— Хорошо. Я поясню. Только потом не говори, что заставил это слушать, — предупредил меня тот, я саркастически выгнула бровь. — Это вино... Афродита подарила мне, надеясь выпить его вместе со мной, — начал мужчина рассказ, а я внимательно слушала, — я догадывался, что с ним что-то не так, но не мог понять, в чем дело. И тут так вовремя появилась ты, — мужчина широко улыбнулся, подходя ко мне, опираясь телом на край стола, сложив руки на груди. — Я умышленно налил тебе больше нормы, дабы понять всю суть вина. Каково же было мое удивление, когда этот эффект от вина так быстро испарился. Оказывается, чем больше ты выпьешь этой алой жидкости, что является напитком с любовным эффектом, тем быстрее оно уйдет из организма. Если же выпьешь всего один бокал, то эта навязанная любовь, кружащая голову, останется с тобой до конца жизни. Ничего личного, Даша. Можешь не беспокоиться, мы все равно не были бы вместе. Я не поклонник отношений «студентка и декан«...
Я сидела, гордо подняв голову, пытаясь не показать, что меня каким-то образом задели его слова. Внутри все пылало, прося вырваться наружу. Сердце болезненно сжималось в груди. Значит, я обычная игрушка в его руках. И ему наплевать на мои чувства. Какая же я дура! Надо же было влюбиться в такого идиота! Та ночь... Я почти отдалась ему, он был не против. Думала, что чувства могут быть взаимными, между нами промелькнула искра... А на самом деле я для него простая лабораторная крыса, над которой можно проводить любые опыты, ведь она не может что-то сказать, ответить, воспротивиться ее мучениям. Но я не такая. Не дам себя, любимую, в обиду!