— Не старайся, — заметив мое стремление сбежать отсюда, тихо произнес куратор, — ты не покинешь эту комнату, пока не расскажешь, зачем пришла в коридор преподавателей, да вломилась в мою комнату в столь позднее время, после отбоя, когда все давно должны лежать в постели, — поставил меня перед фактом брюнет, гневно сверкнув глазами.
— Я... Я не врывалась, — тихо произнесла я, сжавшись у двери как собака, которую ругает хозяин, — я постучала, а Вы... Вы не открыли... И... И я стукнула... А... А она... Она открылась... — заикаясь, произнесла я, жалобно смотря на куратора.
— Не врывалась, значит? — спросил куратор, медленно подходя ко мне со скрещенными на груди руками.
— Н-нет, — заикаясь, произнесла я, — от... Отпустите меня пож... Пожалуйста. Я н... Никому не скажу, честно-честно, — заверила я мужчину, словно маленький ребенок, — мне не... Не нравится эта комната, она напоминает о... — я заткнулась, смотря на куратора, что стоял напротив меня на расстоянии вытянутой руки.
— Чем же тебе не нравится эта комната? — усмехнулся брюнет.
Я промолчала, стыдливо опустив взгляд.
— Неужели ты не хочешь, — нависая надо мной, шептал мне в лицо брюнет, выделяя последнее слово, — не хочешь получить... Наказание.
Я активно замотала головой.
— Н-нет, не хочу, — испуганно произнесла я, вжавшись в дверь, как будто именно она может меня спасти.
— Тогда будь добра, Дарья, объясни, зачем ты нарушила сотни правил, стараясь попасть ко мне? — мягко спросил брюнет, взяв меня за подбородок, чтобы я смотрела ему в глаза, а не рассматривала красоту роскошного и, верно, дорогого ковра.
Сотни правил... Что?
— Я... Я хотела задать Вам очень важный вопрос, — прошептала я, смотря в невероятно голубые глаза, в которых не читалась злость, обида, гнев, нет, ничего этого не было, только некая мягкость. Здорово та девушка над ним поработала. Он теперь не задушит меня, по крайней мере ближайшие три часа он точно будет умиротворенным.
— Задать важный вопрос? — переспросил брюнет, улыбнувшись уголком губ.
— Да, — подтвердила я тихо.
— И какой же? — наконец опустив мой подбородок, вновь спросил куратор, отходя от меня на шаг, вновь сложив руки на груди, — хотела спросить, откуда берутся дети? Могу показать.
Я аж подавилась. Да как он... И еще с такой усмешкой смотрит на меня, явно забавляясь выражением моего лица. А оно сейчас явно перекошено от возмущения. Ему так нравится лицезреть, как я смущаюсь, краснею и, словно ежик, сержусь?
— Да как Вы... Я знаю откуда берутся дети! — воскликнула я, наверное, громче, чем предполагала.
— Да? И откуда же? Аист приносит? — Не унимался куратор, все больше забавляясь моей реакцией. И говорил так тихо, спокойно, сладко, не то, что я.
— Давайте закроем эту тему! — возмущенно воскликнула я, все больше красная, но не от злости. Ему так нравится смеяться над студентами?
— Давайте, Дарья, давайте! И перейдем к активным действиям, прекрасно иллюстрирующим это, — повысив на полтона голос, сказал куратор, медленно подходя ко мне. Издевается...
— Да Вы ч... Да Вы совсем что ли?! Что Вы себе позволяет?! — выпучила я глаза, опешив от сказанного мужчиной, — Н-не подходите ко мне!
Подергав ручку и поняв наконец, что мне отсюда не сбежать, я ринулась от двери в угол комнаты.
— Да как Вы... Как Вы смеете совращать студентку?! — возмущалась я пуще прежнего, крича так, что, наверное, вся академия в курсе, чем мы здесь занимаемся.
— Тогда объясни наконец, зачем пришла сюда, — потребовал куратор, вмиг став серьезным, — да еще нарушила столько правил, что я давно должен был отправить тебя к ректору! К тому же это ты ворвалась ко мне в спальню в такой откровенной одежде! — куратор красноречиво посмотрел на майку, которая облегала все тело, с о-о-очень глубоким декольте, — еще неизвестно, кто кого совращает.
Да, майка действительно слишком откровенная... Но почему я не задумывалась об этом до этого?
— Что?! Это я то Вас? Ну, знаете, мистер Мун-Лорк... Я только хотела спросить, сколько времени! — воскликнула я, опустив голову, стыдясь своих слов.
Сейчас мне этот вопрос не казался нормальным. Сейчас мне казалось, что я точно чокнутая и очень глупая, раз ворвалась в чужую комнату, да еще и в спальню, только для того, чтобы спросить, сколько времени. Этот вопрос в данную минуту казался очень наивным и стыдным.
— Десять часов вечера, — спокойно ответил куратор, тяжело вздохнув, а я округлила глаза, ибо не думала, что уже так поздно, — вот, возьми, — протягивая мне какую-то бумажку, сказал мужчина.
— Что это? — тихо спросила я, не решаясь поднять взгляд на куратора.
— Инструкция к зеркалу в твоей комнате, — мягко пояснил мужчина.
— Инструкция... К чему? — удивилась я, но так и не решалась взглянуть на брюнета.
— Там все написано, — пояснил тот, — это я виноват, не рассказал тебе обо всем. Давай провожу до комнаты, — предложил мужчина, — тебе нельзя ходить одной по академии. В такой поздний час...
— С-спасибо, не нужно... Я сама дойду, — отказалась от помощи мужчины я, подходя к двери. — Вы меня сдадите ректору? — грустно спросила я, осознавая неизбежность своего вылета из этой академии. Прекра-асно получится. Не успела приехать и начать учиться, как уже натворила кучу дел, нарушив при этом несколько правил.
Куратор вновь тяжело вздохнул, от чего мне стало жалко его. Я свалилась на его голову, как внезапный вихрь, уносящий с собой всех и вся, и так бесстыдно постепенно ломаю его нервную систему...
— Нет, — произнес мягко мужчина, — не сдам. Иди в свою комнату, — устало сказал мне мужчина, потерев лоб пальцами.
— Спасибо, — поблагодарил я, наконец-таки посмотрев на куратора.
Он стоял возле приоткрытого окна, всматриваясь в темную даль, завораживающую своей красотой и таящую в себе некую скрытую силу. Черные волосы куратора, небрежно лежащие на его плечах, теребил легкий ветерок, как и шторы, колышущиеся его теплым дуновением.
Несмотря на то, что сейчас последний месяц осени, на улице довольно тепло и сухо, даже не чувствуется наступающая зима.
Я так залюбовалась красиво развивающимися на ветру волосами куратора, что забыла, куда должна была идти.
— Как ты нашла нужную комнату? — неожиданно прервал тишину куратор, продолжая смотреть на пейзаж за окном.
— Спросила, — прошептала я, как зачарованная.
Куратор оторвал взгляд от созерцания красоты за окном и перевел взгляд на меня. Его глаза странно заблестели.
— У кого спросила-то, горе ты луковое? — мягко задал вопрос он, тепло улыбнувшись, его глаза все так же странно блестели.
От его улыбки внутри все потеплело. Сердце забилось чаще, приятно отдаваясь каждым ударом по всему телу, а губы приоткрылись против моей воли.
— Я... Я постучалась в первую попавшуюся дверь, — созналась я, наконец придя в себя, — там был... Мужчина... Пьяный очень.
— Профессор Генрих опять взялся за старое, — горько усмехнулся декан, качая головой.
Я не стала спрашивать об этом профессоре, ибо решила, что мне уже давно надо было покинуть покои куратора.
— Ладно... Я... Я пойду, — поспешно отвернулась от созерцания прекрасных черт лица куратора, которые в таком полумраке казались еще прекраснее, и открыла дверь, — до свидания, мистер Мун-Лорк, — попрощалась я.
— До завтра, Дарья, до завтра, — задумчиво ответил тот и вернулся к рассматриванию звездного неба.
Я закрыла дверь и побежала в свою комнату. Выйдя в преподавательский коридор, я удивилась, что уже так поздно. В моем родном городе в семь часов вечера уже так темно, поэтому неудивительно, что я не могла определить время.
Моя персона почти бежала по коридору в свою комнату, ибо леденящие кровь в жилах звуки, раздающиеся по всей академии, становились все громче и, казалось, приближались ко мне с каждым моим шагом.
Старалась ровно дышать, успокаивала себя, что это вовсе не звуки всяких призраков и монстров, а просто, к примеру, ветер воет.