— Вот тебя хочется видеть меньше всего.
Похоже, от общения с отцом Айландир еще не отошел.
— Послушай, — я попыталась все-таки вежливо настоять на разговоре, — я хотела сказать очень важную…
— Даже слушать не хочу, — прервал тленник. — У меня из-за тебя и так полно проблем, и это единственное, что для меня важно, так что убирайся, пока не развеял.
— Но…
Резко выдохнув, Айландир взмахнул рукой. В глаза ударила мгновенная изумрудная вспышка, а затем меня скрутило в тутой вихрь, куда-то швырнуло, и наступила темнота.
Сознание возвращалось медленно, урывками, выплывая из мерзкого багрового марева. Тело ощущалось тяжелым, непослушным бревном В уши словно набили ваты, и лишь где-то на самом краю слышимости смутно знакомый мужской голос произнес:
— Ну, как она?
— Выводим из кокона. Скоро очнется, — ответил другой голос, женский, незнакомый.
— Очень хорошо. Я в вас не сомневался.
И все снова затихло.
Сознание опять стало уплывать, но я все-таки смогла сосредоточиться и, совершив титаническое усилие, открыла глаза.
Несмотря на то что вокруг царил полумрак и единственным источником света являлось легкое свечение кокона вокруг меня, глаза тотчас заслезились. Пришлось как следует проморгаться, прежде чем зрение восстановилось.
Первым делом я поняла, что в помещении никого нет. Значит, после услышанного обрывка разговора все-таки прошло какое-то время и я очнулась не сразу.
Поскольку, лежа, я могла созерцать только потолок и белый прямоугольник входной двери напротив, попробовала приподняться на локтях. Осторожно, не зная, как отреагирует на это действие мерцающий кокон. Однако опасалась зря: кокон просто приподнялся вместе со мной. А вот возникшее сразу вслед за этим головокружение я не учла. Пришлось сделать пару глубоких вдохов-выдохов и, опустив одну ногу с кровати, коснуться ею пола, чтобы «заземлиться». Но вот стало легче и получилось оглядеться.
Больничная палата оказалась практически пустой: кроме кровати и тумбочки из мебели в ней больше ничего не было. Справа от меня виднелось небольшое окно, прикрытое плотной шторой, а слева — вторая дверь, более узкая, которая, скорее всего, вела в санузел.
Интересно, есть ли там душ? При воспоминании о собственном залитом кровью теле очень захотелось ополоснуться. Конечно, сейчас я была чистой, но все равно…
Кстати! Я схватилась за край пижамы и, оттянув вверх, уставилась на собственную грудь.
Шрама не было.
Уф! Вроде и не так важно наличие шрама, ведь главное — жива осталась. Но все равно от его отсутствия стало немного легче. А потом пришло окончательно понимание того, что я выжила. У меня снова есть свое, здоровое тело, я не бесплотный призрак! Глаза защипало от накативших слез, вихрь эмоций заставил сердце забиться чаще.
В то же время мерцающий кокон пошел бледно-розовыми разводами, а входная дверь резко распахнулась, впуская высокую сухощавую женщину в желтой мантии.
Я тут же постаралась взять себя в руки и протерла глаза. Показывать слезы постороннему человеку не хотелось. Женщина, впрочем, все равно успела это увидеть. Подошла ближе и мягко произнесла:
— Не волнуйтесь. Вы находитесь в безопасности и практически поправились. Как вы себя чувствуете?
Этот голос я помнила по недавнему разговору. Значит, она меня лечила.
— Слабость, голова кружится, а в целом вроде бы нормально, ничего не болит, — ответила я. — Спасибо вам.
Голос все-таки дрогнул.
Женщина понимающе улыбнулась и плавно провела рукой над коконом. Тот вспыхнул сверкающими искорками и исчез.
— Вот так. Он вам больше не нужен, — сообщила она. — Сегодня еще понаблюдаем за вами, а завтра утром уже сможете покинуть лазарет.
— А сколько я тут пролежала? — уточнила я.
— Два дня, — ответила целительница. — Сегодня третий, сейчас почти полдень.
Ага. Ну, как мне и говорили. А Айландир, получается, выбросил меня в мое тело вчера утром.
— Раз у вас слабость и головокружение, обед вам принесут в палату. Физически вы, конечно, в порядке, но идти в таком состоянии до столовой не стоит, она все-таки в другом корпусе находится, — решила женщина. — Так что отдыхайте, набирайтесь сил и не думайте о плохом.
Я кивнула, и целительница вышла Вот только лежать и не думать о плохом не получалось. Полумрак, еще сильнее сгустившийся после того, как погас магический кокон, хорошему настроению вдвойне не способствовал. Так что, недолго посражавшись сама с собой, я нащупала ногами тапочки и медленно, осторожно встала. Глубоко вдохнула и, придерживаясь стенки, добралась до окна.