Через четверть часа пути они вышли к заснеженному холму, торчавшему среди леса, словно лысина среди густых волос. Егор провел ладонью по лицу и указал на вершину холма.
- Вон там мы видели виряву осенью, - сказал он. – А сегодня он на опушке стоял, там, где мы с вами прошли. Тот же самый вирява, я узнал его.
Люда невольно поежилась. Казалось, в лесу темнеет как-то слишком быстро. Привычный познаваемый мир остался далеко за спиной, и теперь Люда не была уверена в том, что он вообще существует. Здесь, в вечернем лесу, реальностью были только страшные сказки.
- Эти вирявы опасные? – спросила она. – Что они могут сделать?
Егор как-то неопределенно повел плечами.
- Обычно они за лесными бегают, - ответил он. – За лешими, каженниками, русалками… Тут в войну большие бои шли. Может, и поэтому еще место плохое.
Люда посмотрела по сторонам. Лес казался насупленным и угрюмым, а его тайны – мрачными и злыми. На миг Люда пожалела о том, что решила пойти сюда, но в этот миг что-то сверкнуло в стороне, и она, забыв о сожалении, потянула Егора за рукав куртки, привлекая внимание.
- А это что? – спросила она. Всмотревшись, Егор сделал несколько шагов в сторону, к кустарникам бирючины и, присев на корточки, принялся смахивать снег с неизвестного предмета. Вскоре стало ясно, что это большое зеркало, невесть как попавшее сюда, и Люда, подойдя к Егору, изумленно ахнула: это было уже знакомое ей зеркало из комнаты Шуры. Таинственная темно-зеленая гладь отразила ее и Егора в каком-то непривычном виде, словно они были тяжело больны дурной болезнью.
- Что за хрень? – удивленно вымолвил Егор. – Тут его не было…
- Это зеркало Черникова, - сказала Люда и потянула парня в сторону: почему-то чутье подсказывало ей, что от зеркала лучше держаться подальше, словно в отражении могло появиться еще что-то. – Пойдем. Нам долго еще?
- Нет, - помотал головой Егор. – Обойдем холм и все.
Но добраться до нужного места они так и не успели: Люда внезапно ощутила, как земля уходит из-под ног, и с визгом провалилась куда-то вниз, наступив, должно быть, на замаскированный вход в подземелье. Казалось, она летела несколько часов; свалившись на дно, Люда умудрилась за что-то зацепиться, разорвала рукав куртки и разбила в кровь ладони и колени. На какое-то время ее окутала вязкая обморочная тишина, сквозь которую едва пробивался встревоженный крик Егора:
- Людмила Васильевна! Люда! Вы живы?
- Жива… - хрипло проговорила Люда и добавила громче: - Жива!
- Я к вам спускаюсь! – крикнул Егор. – Вы сможете немного отодвинуться? Я прыгну!
- Нет! – рявкнула Люда, схватившись за карман и ощутив внезапный, пробирающий до костей холод. – Нет, стой там! Стой, я позову!
Она судорожно дернула молнию куртки и, расстегнув ее, сунула руку в карман кофты и вынула расколовшийся контейнер с червем – он не выдержал падения, и его содержимое выскользнуло на свободу. К горлу подкатил клубок тошноты; Люда посмотрела вверх и увидела голову Егора: парень стоял возле провала и заглядывал вниз.
- Брось мне фонарь, - сказала Люда, мельком подумав, что видок у нее еще тот: грязная, исцарапанная, окровавленная и лохматая. Просто идеальный преподаватель. – Тут червь. Если спустишься, то он тебя обнулит, а нам нужен только один человек. Когда присосется, я скажу.
Егор кивнул и бросил фонарь. Поймав его, Люда передвинула рычажок, и подземелье залило светом. Выложенный кирпичом коридор уходил куда-то вперед и вниз; поводив фонарем туда-сюда, Люда убедилась, что в подземелье довольно чисто. Конечно, тут была и пыль, и паутина, но почему-то создавалось впечатление, что это всего лишь маскировка.
Из-за спины донесся неприятный, скребущий по нервам скрип, и в ту же минуту Егор закричал:
- Сзади! – и Люда почувствовала уже знакомый укол в шею. Несколько минут она стояла, опустив руки и монотонно покачиваясь, и пятно света, отбрасываемое фонарем, скользило по стенам, выхватывая то пятна плесени, то грязную тряпку паутины, то неровные кирпичные складки. Наконец, Люде стало лучше, тошнота и головная боль схлынули, исчезнув без следа, и она уловила в воздухе тонкую ленту странно знакомого запаха.