Ей было обидно. Очень обидно. Первый вальс кончился, за ним пролетели второй и третий, и наконец из невидимых колонок зазвучала более веселая и бойкая мелодия. Егор хотел танцевать еще, он, казалось, совсем не устал, но Карина решила пойти к столам с фуршетом в конце бального зала и немного выпить: Артем говорил, что в соки добавят водки – не праздновать же трезвыми! Егор подался за Кариной, и она почему-то этому обрадовалась. Ничего, они справятся, они со всем справятся, и пусть только эта гадина попробует еще раз приблизиться к Егору: Карина дала себе слово, что выцарапает ей глаза.
В протянутом ей бокале сока действительно чувствовалось спиртное, тайком раздобытое второкурсниками, сумевшими как-то ночью покинуть территорию студгородка и добраться до Дербенево. Карина выпила и почувствовала себя легче. Ничего, еще повоюем. Она не собиралась капитулировать перед наглой третьекурсницей и была готова к любому повороту событий.
- Не дуйся, - Егор, неслышно подошедший сзади, протянул Карине пирожное и поцеловал в висок. В руке он держал бокал сока, в котором плавали желтые искорки: должно быть, светляки насыпали пыльцы. – Ты моя девушка, и другой мне не надо.
Карина улыбнулась, и тучи, омрачившие начало праздника, развеялись. Все было хорошо: и музыка, и серебристые бабочки, парившие над танцующими, и невероятная праздничная легкость, вдруг накрывшая Карину невесомым шарфом. Артем с Машей отплясывали настолько лихо, что все им зааплодировали, а бабочки и светлячки восторженно осыпали их золотой пыльцой. Но лучше всего было то, что Егор сказал: «Ты – моя девушка, и другой мне не надо».
Потом они снова танцевали в обнимку что-то медленное, потом было несколько бойких современных танцев, а потом, когда они снова отошли к столу с напитками, Карина вдруг обнаружила, что Егор куда-то исчез. Вроде бы только что стоял тут – и пропал. Осторожно обходя однокурсников, Карина прошла по бальному залу, но Егора так и не нашла. Оли, кстати, тоже не было. Неприятное предчувствие кольнуло Карину в грудь; она подошла к Марго и Черникову, которые стояли у окна, отдыхая после танцев, и спросила:
- Маргош, ты Егора моего не видела?
Марго пожала плечами и ответила:
- Да вроде нет. Может, вышел куда?
Неприятное предчувствие принялось разрастаться. Карина выбралась в коридор и увидела, что народ здесь веселится вовсю: кто-то, не скрываясь, разливал коньяк по пластиковым стаканчикам, парочки, забившись по углам, обнимались и хихикали, какая-то девчонка со второго курса, имени которой Карина не знала, подтягивала чулок, не обращая внимания на окружающих, одним словом, веселье било ключом. Карина прошла по коридору и вдруг услышала знакомый голос из-за стенда с расписанием дополнительных занятий – услышала и почувствовала, как в груди что-то оборвалось.
Завернув за стенд, она увидела, что Егор, непонятно как успевший за несколько минут напиться до совершенного безобразного состояния, обнимал Олю, сжимая ее бедра так, словно никогда не видел женщины. Это было, будто пощечина, за которой наступает звонкая тишина – Карине показалось, что она оглохла, все звуки праздника куда-то исчезли, и в этой непроницаемой тишине она развернулась и побрела в сторону бального зала. Карина не знала, зачем туда идет: казалось, она двигалась просто ради того, чтобы не стоять.
Из зала вывалились Эльдар и повисшая на нем Гребенникова: судя по выражению лица суккубины, она готова была отдаться проректору по воспитательной работе прямо здесь и сейчас. Карина врезалась в них, и трезвое восприятие мира вернулось: она ощутила сладкий запах духов Гребенниковой, услышала музыку и наконец поняла, что плачет.
- Ой… - томно охнула Гребенникова. – Карин, ты чего? Ой, Карин, ты что, плачешь?
Карина провела ладонью по щеке и промолвила, стараясь не смотреть ни на Гребенникову, ни на Эльдара:
- Егор там с Олей. Егор. Там. С Олей.
Суккубина ахнула, словно эта новость ее действительно ужаснула, хотя было ясно, что Гребенниковой нет никакого дела до страданий соседки по общежитию. Эльдар хмыкнул и подтолкнул свою спутницу обратно в зал.
- Иди, попляши, - сказал он и, когда девушка, делано надув губки от обиды, скрылась за дверями, обернулся к Карине: - Пойдем посмотрим.
Вздохнув, Карина подалась за ним по коридору. В голове царила звонкая тишина, а перед глазами плавала цветная картинка, на которой Егор, час назад уверявший, что ему никто не нужен, кроме Карины, лапал свою бывшую. Эльдар завернул за стенд и через несколько минут выволок оттуда за ухо охающую и причитающую Олю с задранной юбкой. Егор буквально выпал следом – он действительно был пьян просто до безобразия.