- Геворг Ашотович велели убрать, - почему-то объяснил он, поймав взгляд Люды. Люда пожала плечами: велели так велели – и не стала задавать вопросов.
Родители никак не давали о себе знать. В один из выходных Люда набралась смелости и позвонила-таки домой. Трубку взяла мама, говорила в принципе спокойно, без охов и ахов, и Люда чувствовала, как в ее словах сквозит глубокое раздражение.
- На новый год приедешь? – спросила она. Люда отрицательно помотала головой, потом вдруг поняла, что мама ее не видит, и ответила:
- Нет, ма. Хотим с соседкой по блоку съездить на море.
- А, - равнодушно сказала мама. – Ну давай, дело хорошее. Ладно, у меня тут картошка подгорает.
- Пока… - откликнулась Люда. Мама никогда не жарила картошку.
Возвращаясь в свою комнату, она переживала – но уже как-то по привычке, что ли: Люда всегда испытывала душевные метания, когда кто-то из родителей разговаривал с ней так, ни в чем конкретном не обвиняя, но давая понять, что ты виновата. А в чем? А догадайся. Но, войдя к себе и сев за стол с раскрытым ноутбуком, Люда поняла, что больше не будет копаться, выкапывая несуществующую вину. У нее есть хорошая зарплата и крыша над головой до лета, а летом, с отпускными, можно будет купить квартирку: пусть она будет крошечной, в новостройке на окраине, зато своей. И уже никто не посмеет отдавать там приказы – сама мысль об этом согревала Люду в холодные дни конца ноября, когда весь мир был серым, скучным, похрустывающим мелкими льдинками на кончиках пожухшей травы на газонах.
Снег выпал первого декабря: глядя в окна на то, как снаружи беснуется метель, Люда подумала, что это надолго – снег уже не растает, а ляжет сразу и надолго, заключив студгородок в ледяные объятия. Почему-то некстати вспомнились северные легенды о чудовищах, которые во время такой метели ездят в санях, собранных из костей покойников и запряженных висельниками. Масла в огонь подлил Витовт, который на перемене вошел в аудиторию и с порога заявил:
- Ребята, это кранты! Я шел из обсерватории и на опушке виряву видел.
Второкурсники, готовившиеся к контрольной работе, испуганно оторвались от тетрадок, и по аудитории пронеслись встревоженные возгласы. Люда подняла голову от планирования на второй семестр – Гамрян вдруг заявил, что сдать его надо было две недели назад – и поинтересовалась:
- Это кто?
Витовт бросил сумку на подоконник, плюхнулся за стол и нехотя объяснил:
- Да есть такая дрянь, по лесам отирается. На черта похожа, как Гоголь описывал… В прошлом году тоже тут были.
Кто-то из девчонок пробормотал, что останется ночевать в главном корпусе, чтобы не бегать на занятия из общаги. Люда в красках представила этого виряву и почувствовала, что дрожит: не то от сквозняка, не то от дурного предчувствия. Впрочем, она довольно быстро совладала со страхом: слова Витовта навели Люду на смутную идею. После пары, когда студенты сдали тетради с упражнениями, Люда придержала Витовта за руку и сказала:
- Останься на пару слов.
Витовт кивнул и сел прямо на стол. Дождавшись, когда второкурсники покинут аудиторию, Люда встала рядом с Витовтом и поинтересовалась:
- И давно ты ходишь в лес?
Витовт посмотрел на нее со странной смесью испуга и неприязни.
- Я не хожу в лес, - натянуто сказал он. Люда усмехнулась, поймав себя на том, что позаимствовала эту неприятную ухмылку в арсенале Эльдара.
- Мне-то не ври, - промолвила она. – Обсерватория сегодня закрыта до вечера. Там новые проекторы устанавливают. Что там Эльдар обещал за гуляния по лесу?
Витовт хмуро отвел глаза и сунул руки в карманы стареньких джинсов, сразу став похожим на нахохлившегося воробья. Люда одарила его еще одной неприятной усмешкой и сказала:
- Поможешь мне, и я помогу тебе. Как часто ты ходишь в лес?
- Ну… довольно часто, - нехотя ответил Витовт, не глядя в сторону Люды. В коридоре прозвенел звонок, и Карина заглянула в аудиторию – у первого курса была по расписанию зачетная работа по истории. Люда отрицательно покачала головой, и девушка закрыла дверь.
- Кто еще с тобой ходит?
- Никто, - мрачно промолвил Витовт, и было ясно, что он врет. Люда вздохнула.