— Рэн, пожалуйста … — всхлипывает она и цепляется тоненькими изящными ручками в широкие плечи блондина. Я вас умоляю, так хорош что ли?
Их губы сливаются в поцелуе — жадном, горячем и бесконечно чувственном. Девица томно постанывает, запустив пальцы в светлую шевелюру своего любовника и что-то шепчет ему в бреду страсти.
— Если не хочешь стать третьей, то перебирай ножками и закрой дверь с обратной стороны, — доносится до меня грубый, еще хриплый от возбуждения голос блондина. Бросил на меня до тошноты скучающий, ленивый взгляд и явно ждёт, что послушаюсь, как миленькая и терпеливо в холле подожду, пока он свою девчонку не отжарит в лучшем виде. А сам девку все наяривает без остановки.
Честно скажу, прямо-таки приофигела от такого очевидного хамства. Самый крутой что ли? Умоляю, не таких обламывали! Потрахаться ребятам приспичило, могу понять и даже нисколько не осуждаю, но до спальни не дойти никак, силенок не хватило уже или жизненно необходимо на столе совокупляться? И вот ЗДЕСЬ мне учится придется ближайшие годы? Охренеть, перспективы! Спасибо дяде с тетей!
Показав обнаглевшему в край мажору самый неприличный жест из всех возможных, уверенно вошла внутрь и со всей силы захлопнула за собой дверь. Пойду я, сейчас! Спорим, мы никогда не подружимся? К гадалке не ходи!
— А может всё будет наоборот? — усмехнулась, без особого интереса оглядывая недовольных голубков. Ну да, та самая элита. Лучшие из лучших! — Это моя комната, не твоя. Мне вещи надо разобрать, с соседкой дела решить, выход — там. Дальше разберешься сам.
Блондин ненадолго завозился прежде, чем окончательно обернутся ко мне. Видимо, с брюками справится пытался, бедненький. Не, ну мальчика я честно оценила. Хорош, даже спорить не буду. Бицепсы-трицепсы, пресс кубиками, да мордашка смазливая. Короче говоря, ещё один заносчивый, самовлюбленный павлин, который качает тело, а не мозг. Даже о стол так облокотился, словно презентацию своего тела устроил, не меньше. Раскачанный торс меня мало волновал, а вот на глаза внимание обратила. Зелёные, словно изумруды с золотыми всполохами пламени в зрачках. Нет уж, я учиться приехала, а ты себя красивого такого другим барышням показывай.
Моя соседка на ближайшие несколько лет тоже нисколечко мне не понравилась. С такой каши не сваришь, точно говорю! Высоченная брюнетка, облаченная в узенькое и коротенькое платье-футляр пошлого красного цвета, задранное донельзя. Что оно там ей прикрывало не известно истории, потому как все женские прелести либо просвечивали сквозь тонкую ткань, либо откровенно демонстрировались всем кому не лень. На лице тонна краски, целиком и полностью увешана дорогущими цацками, будто кукла-манекен из самого пафосного столичного бутика. Только глаза у неё оказались действительно впечатляющие — большие, практически кукольные, светящиеся магией цвета насыщенного аметиста. Девочка с картинки, иначе говоря. Стесняюсь, спросить — это действительно боевой маг, мм? Не похожа ни разу!
Она повисла на парне, аки натуральная липучка, буквально вцепившись в него всеми своими конечностями. Мол, моё персональное сокровище, трогать запрещено под страхом смерти. Картина маслом — «Очень злая, мстительная Драконица и ЕЁ Распрекрасный Прынц». Шутки шутками, да только не больно и хотелось! Мне бы кого попроще, а этот только себя и любит. В общем, кое-кому чудесно повезло повстречаться с лучшей парочкой Академии Высших, согласитесь? Созданы друг для друга!
Её длинные пальцы с заостренными ногтями, покрытыми алым лаком, будто бы поглаживая касаются головы парня, а потом девушка и вовсе заботливо накидывает на его плечи бордовый форменный пиджак. На погонах сверкают три узких серебряных полоски, ярко свидетельствуя о том, что местный пижон тоже третьекурсник.
— Расслабься, милый. Бедняжка из глуши лесной долгий и трудный путь к цивилизации проделала, ничего о хороших манерах не слышала, — с напускной жалостью произнесла девица, противно растягивая каждое слово. Меня аж передернуло, перебор с сахаром.
Ой, не могу! Нашлась тут, городская!
— Конечно, нас там другому учат! — с издевкой заверила я их.
— И чему? — брюнетка нахмурилась, не понимая очевидного сарказма. Ой ля, ну и где я так согрешить-то успела?