– За что он их так?!
– Не будут кататься на байках без меня! – грубо буркнул я, на ходу застегивая свою черную кожаную куртку. Сейчас мне было абсолютно все-равно, кто и что про меня подумает, куда и к кому побегут жаловатся мои побитые дружки. В голове, словно рой пчел, кружились другие вопросы, каждый раз жаля меня все больнее и больнее:
– Где она? Неужели она так и осталась лежать на холодных рельсах? Нет… когда я снова взобрался на дерево, будучи в образе белки, – тела… то есть, девчонки уже не было на земле. Будь проклят Доминик, что сбил меня с сосны шишкой! Но там же были два легионера…кажется, Диана и Самсон. Солдаты с Факультета Проклятых в мире смертных – очень плохой знак, значит, кто-то совершил немыслимое преступление… кто-то будет строго наказан… Где же она? Мне нужно срочно ее найти!
Парни, мой вам совет для всех тех, кто безнадежно и безответно влюблен. Просто найдите ее и убедитесь, что у нее все хорошо! А если и нет, то сделайте так, чтобы было все хорошо! Именно этим я сейчас и собирался заняться до конца этого дня, а, может быть, и моей жизни.
Кто-то из толпы неуверенно, но вовремя протянул мне черный байкерский шлем. Я слегка кивнул в благодарность и тут же его надел. Отлично! Теперь никто не будет видеть безнадежного отчаяния на моем убитом горем лице, предательски блестящие дорожки слез на щеках.
Не теряя ни минуты и больше не говоря ни слова, я грубо прорвался сквозь толпу зевак и выскочил на улицу к своему байку. Громкий рев мощного мотора в клочья разорвал ночную прохладу. Не замечая ничего вокруг, я словно проклятый, мчался к тому самому месту, где последний раз ее видел. И естественно, как это и бывает по закону подлости, едва я туда добрался, там уже было совершенно пусто.
– Будь ты проклят, Доминик, со своей шишкой! – бурчал я себе под нос, беспомощно сидя на мокрых рельсах в том самом месте, где последний раз видел ее переломанное тело. Надо мной нависла, шелестя иголками, словно потихоньку насмехаясь, та самая высокая раскидистая сосна, с которой я едва не свалился и не сломал себе шею. Да, в тот проклятый момент я был маленькой белкой, хоть и бесхвостой, но очень шустрой. Мы, лесные тролли, как оборотни, имеем три состояния. Обычный человек в смертном мире, полутролль в мире Зазеркалья – это что-то среднее между человеком и зверем, и, собственно, простое звериное состояние – белка обыкновенная лесная. Так вот, в тот злополучный момент я был готов плюнуть на все законы физики и волшебного мира и превратиться из белки обратно в человека, лишь бы только спасти ее. Мне было абсолютно плевать на последствия. Блин! Если бы только ты, Доминик, не кинул в тот момент в меня шишкой! Ты все испортил! Ты сломал жизнь не только ей, но и мне…
У троллей есть такая особенность: если мы переходим в звериное состояние и превращаемся в свое животное, то автоматически снимаем с себя всю одежду. А как иначе? Волк или медведь разорвёт в клочья любой, даже самый прочный, костюм. А если зверёк маленький, например, как лесная белка, то одежда просто-напросто спадёт вниз, ведь она будет раз в десять велика.
Так что, сидя на верхушке сосны в образе белки, я с ужасом беспомощно наблюдал, как пара моих же дружков издевались над её неподвижным телом. С каждой секундой моё маленькое беличье сердечко колотилось все чаще, крепкие острые зубки сжимались все сильнее, практически до хруста. Нет! Я не мог больше на это смотреть! Тем более с идеальным беличьим, почти орлиным, зрением. Ловко цепляясь когтистыми лапками за вековую кору, я быстро спускался вниз по толстому стволу, пока, наконец, от увиденного моя и без того горячая кровь едва не закипела. Я стал кидаться в этих двоих уродов шишками! Ещё чуть-чуть, и я бы спрыгнул камнем вниз прямо в кусты под сосной, на лету превратившись в обычного человека, в смертного парня Константина Блэкстоуна. И мне было в тот момент совершенно наплевать, что я был абсолютно голый. Ведь ещё чуть-чуть и Доминик, этот козел, её начнёт пинать ногой... мою Антонину!
Урод! Ну ничего! Сейчас я ему надеру задницу голыми лапами… ой, то есть, руками! Меньше всего я сейчас думал о том, что подумают эти двое козлов, когда из зарослей крапивы на них выскочит голожопый и очень злой отпетый хулиган и гроза всей академии!
До начала самого грандиозного представления оставалось... три, два, один... Бах! Проклятье! Одна из шишек, брошенных Домиником, метко попала угодила прямо в мою горячую беличью голову, едва я приготовился быстро и элегантно спрыгнуть с сосны. Вместо красивого сальто я камнем полетел вниз, на ходу превращаясь из белки в человека, и кубарем приземлился прямо в заросли крапивы, изрядно примяв ее своей же голой задницей.
Дальше я с размаху крепко тюкнулся виском о какой-то камень и ненадолго потерял сознание, вырубившись на самом интересном месте.
И, естественно, по самому извечно работающему закону – закону подлости, я очнулся уже тогда, когда все разошлись по домам! И на том месте, где лежало тело Антонины рядом с рельсами на шершавом асфальте осталась лишь пара шишек. Ругая себя вслух и громко матерясь, я превратился обратно в бесхвостую белку и стрелой понесся по верхушкам сосен к своему элитному корпусу. Там сейчас в самом разгаре должна быть вечеринка... в мою честь, а, значит, туда должны прилететь последние сплетни. Может быть, Антонина каким-то чудом осталась в порядке, и кто-то ее видел?
Все оказалось гораздо хуже, чем я думал. Вместо ответов на свои вопросы я разбил рожи Доминику и Дилану, пнул со своего прохода несколько огромных коробок только что доставленных горячих пицц вперемешку с упаковками суши и снова выскочил на улицу.
Я найду её! Я буду колесить на байке всю ночь и весь день, да хоть неделю, но найду её! Меня ничто не остановит! Ни дождь, ни холод, ни ночь... я не слезу с байка пока... тот не споткнется колёсами обо что-то у помойки... и меня не перевернёт вверх тормашками прямо в контейнер с пищевыми отходами! Кажется, кто-то очень хитрожопый подло натянул поперек трамвайных путей тонкую прочную проволоку! Мой байк лихо перевернулся в воздухе, благо я вовремя с него сорвался и на моей голове чудом остался шлем. Однако, застряв в помойном контейнере, я все-таки на время потерял сознание. И в моем нелепом бреду мне даже почудилось, будто где-то рядом кто-то разговаривает и, что более возмутительно, лазает своими наглым лапами в задних карманах моих джинсов... перебирает там мои карточки и... да как они посмели шлепнуть меня прямо по недавно мой обожженной крапивой заднице! Ай! Зудит то как!
Короче, это был провал! Я не нашёл никого, кое-как вылез из помойки и поплелся на покалеченном байке обратно в корпус. Внутри мотоцикла что-то стучало и скрежетало. Нужно было отдать моего железного коня в ремонт и побыстрее, пока я не сломал на нем свою несчастную шею.
В просторном холле нашего корпуса, где помещалось несколько баров и кафе, все ещё гремела музыка, вечеринка продолжалась, самые стойкие веселились. Кажется, еще не все пиццы и суши были выброшены. Хотя многие студенты уже разбежались по домам, а точнее – по своим корпусам нашей элитной общаги с номерами и сервисом круче, чем в самом дорогом отеле.
Оно и лучше. Меньше народа, больше кислорода. Среди дорогих платьев и стильных прикидов я искал лишь темную выцветшую футболку и потертые драные джинсы. Надеюсь, она еще не потеряла белые кроссовки, украденные у меня. Но как назло – ни футболки, ни джинсов, ни моих стоптанных найков.
Это странное чувство беспомощности и безысходности, когда ты ищешь в толпе знакомое лицо, родные глаза и не находишь... в такие моменты ты словно тонешь под водой, мечтая лишь о жизненно необходимом глотке воздуха. Проклятье! Кажется, без неё я уже разучился дышать...
Как так случилось, что я влюбился именно в ту, которую никогда не смогу добиться? Ту, которую всего пару дней назад ненавидел? Ну почему она не могла просто ударить меня по лицу и исчезнуть из моей жизни? Зачем я стал ей мстить, ловить ее, строить козни? Дурак! Какой же я дурак! Мы ведь всегда влюбляемся в тех, кто вызывает у нас бурю эмоций! И пусть даже сначала отрицательных!