Теперь я тоже восхитился…
Ратник вынул из ножен за спиной два чёрных меча, опустил их клинки вниз и поклонился своему доминату, потом повернулся ко мне и уставился в ожидании противника.
Он ничего не сказал и вообще казался равнодушным, но даже я ощутил его желание поскорее отправиться на поединок.
Мне стало тревожно за Белую Сову. Ей предстояло сразиться с сильнейшим ратником в мире, ну и какие у неё были шансы, пусть даже на четвёртой высоте?..
С колотящимся сердцем я прижал метку к гравировке на медальоне и провернул по часовой стрелке (моя половинчатая спираль райфу срабатывала только таким способом).
— Сова, — прошептал я, — ты обещала, что я охренею от твоего доспеха. Самое время охренеть.
Луч ударил в каменный пол рядом с Кезарием и вспыхнул искрами, озарив скалу и гигантскую лестницу. Казалось, даже море у берега посветлело, а брызги превратились в бриллианты.
От рези в глазах захотелось зажмуриться, но я заставил себя смотреть, не отводя взгляда.
И вот из сгустка света шагнула Сьюн.
Ну что сказать.
Я охренел.
Мне опять захотелось завладеть этим прекрасным созданием безраздельно, хотя её боевой облик сильно изменился. Сьюн предстала величественным рыцарем в серебристом кольчатом доспехе.
Кольчуга плотно покрывала её руки, шею и плечи, обтягивала корпус и тянулась до середины бедра. Талию держал пластинчатый корсет с металлическим поясом. Такие же пластины укрепляли плечи, локти, запястья и ноги от голенищ латных сапог до колен.
Бёдра оставались соблазнительно голыми, зато защитой ног теперь служила ещё и юбка-шлейф из стального оперенья, спереди очень короткая, а сзади достающая до самых щиколоток. Волосы Сьюн были заплетены в косу, ну а лоб украшала тиара из мелких стальных перьев.
Как и Кезарий, Белая Сова вытянула из-за спины два меча, только серебристых, больше похожих на гигантские тесаки, после чего улыбнулась мне.
— Привет, котик. Не расслабляйся, я всё ещё злюсь на тебя.
Затем повернулась к Стронгу.
— Альмагор, рада видеть.
Ну а потом посмотрела на Кезария, и в её глазах я не увидел ни капли страха. Девушка поклонилась ратнику директора и поприветствовала его:
— Тёмный рыцарь. Для меня великая честь сражаться с тобой.
Кезарий поклонился в ответ.
— Моё почтение, Белая Сова. Ты сегодня восхитительна.
Обменявшись приветствиями, они разошлись на расстояние и приготовили оружие к бою.
Мне невольно вспомнилось то, как Сьюн когда-то мечтала просто заговорить с Кезарием и привлечь его внимание. Теперь же он сам ей поклонился и выразил почтение. Предполагала ли она, что наступит тот день, когда ей предстоит вступить с ним в благородный бой. Возможно, лишь в мечтах.
Стронг быстро озвучил им правила поединка — повторил всё то, что уже говорил мне.
Выслушав его, ратники кивнули.
Директор перевёл взгляд на меня и напомнил:
— Ты сможешь вмешаться только тогда, когда аура твоего ратника будет повреждена больше, чем наполовину, или сам он будет выбит с площадки.
— Понял, — ответил я.
— Что ж, тогда в бой.
Этого спокойного приказа Кезарию хватило, чтобы кинуться в атаку.
— В бой! — Мой приказ прозвучал громче и отчаяннее.
В то же мгновение Сьюн рванула на Кезария.
Они столкнулись на середине площадки. От первого удара лестницу обдало горячим ветром и искрами, обоих ратников оттащило друг от друга, и они снова приготовили оружие, но на этот раз пошли по кругу.
Море зашумело, дыхнуло ароматами тины и соли, ветер окропил площадку холодными брызгами.
Было заметно, что Кезарий сдерживается, чтобы справедливо уравнять шансы, а не отшвырнуть Сьюн за пределы площадки в первые же секунды боя.
Девушке это не понравилось.
— Не унижай меня, Кезарий! — рявкнула она. — Иначе я сама заставлю тебя применить всю твою мощь!
— Заставишь? — усмехнулся тот. — Это плохая идея.
Я не стал вмешиваться в их разговор, хотя очень хотелось сказать Сове что-то вроде: «Крошка, а ты бы не могла драться молча? Зачем злить этого крутого парня? Он ведь может и разозлиться».
Она атаковала первой, но Кезарий легко ушёл от её удара, уведя оба меча Совы в скользящий блок. Ратник директора издевался над более слабым противником — его это забавляло.
Девушка прищурилась, пронзая ратника взглядом.
Её злость передалась и мне. Я еле держался, чтобы не полезть в бой, но правила надо было соблюдать: приходилось стоять и лишь зорко отслеживать происходящее. Сова и без меня знала, как действовать, однако я всё равно ловил каждый её жест, каждое движение, каждый вздох и любую перемену в ауре.