— Ты паршиво владеешь мечом! — выкрикнул он на бегу. — Но я научу тебя тому, что знаю сам! Я научу тебя! Итак, сегодня твой первый урок!
От его слов меня бросило в жар.
Кезарий взялся меня учить. Меня! О, боги, да о таком я даже мечтать не мог!..
Наши клинки снова встретились.
На этот раз ратник не стал давить на мой меч — он показал такой урок фехтования, что дважды за десять секунд чуть не снёс мне голову.
По сравнению с Кезарием даже молниеносный Стронг сильно уступал в мастерстве.
Ратник будто сросся со своими клинками. Они стали его тенью, его духовным продолжением, его сущностью и естеством, его дыханием, его сердцебиением. Они стали выражением всей его инфернальной мощи.
Против такого искусства владения холодным оружием у меня не было шансов.
Каждая атака Кезария заканчивалась тем, что один из его клинков утыкался лезвием в броню на моей шее или оказывался в прорези драконьего шлема, остриём, нацеленным прямо в глаз.
Ну что тут скажешь.
Кезарий был лучшим, и я ни на мгновение не сомневался в его мастерстве. Но самое главное, что этот великий ратник решил учить меня тому, что знал сам.
Всегда первый, всегда непобедимый и довольно тщеславный, он поборол свою гордыню и смиренно признал второе место в борьбе с Нимандом. Он взял на себя роль учителя, а не героя-победителя. Роль не менее важную. Может быть, самую важную…
Оттого я ещё больше зауважал Кезария.
Ратник в очередной раз взмахнул клинками и ринулся на меня. Я рванул на него, приготовив меч к обороне. Противостояние продолжилось.
Кезарий: удар, прямой в голову.
Я: уход в защиту, шаг в сторону, перенос веса на опорную ногу и ответная атака — удар по корпусу.
Кезарий: разворот, обратный удар по ногам.
Я: шаг назад, перенос веса, скользящий блок, разворот, прямой удар по корпусу.
Ратник выставил оба меча. Мой раскалённый клинок сшибся с защитой Кезария, и снова мы встали, как два тяжеловесных изваяния, не уступающие друг другу в напоре.
— Неплохо, ученик, — повторил слова Стронга Кезарий. — Продолжим!
Мы оттолкнули друг друга клинками, сделали несколько шагов назад и снова схлестнулись в тяжёлой битве. Клинки зазвенели с бешеной скоростью. Один за другим посыпались удары.
Защита-атака-защита-атака.
Кезарий не просто рубил мой доспех, пробивая любые блоки — он демонстрировал мне приёмы, которые бы сам я никогда не додумался использовать. Их мне не показывала Сьюн, когда учила фехтовать. Их я не видел ни у кого, даже у Стронга.
Ратник учил меня тому, чего не знал никто, кроме него.
Это дорогого стоило.
Пару раз я замечал лицо Стронга, наблюдающего за нашим боем. Директор слегка улыбался — он был горд за своего ратника. Ну а Белая Сова вообще пребывала в восхищении.
— Киро, это невероятно! — услышал я её возглас. — Кезарий никому не раскрывал секретов владения мечом, но тебя посчитал достойным. Прямо сейчас самый сильный из тёмных рыцарей передаёт тебе часть своих уникальных знаний.
Её восторг передался и мне, но я старался не отвлекаться, чтобы эмоции не мешали контролировать бой, а он всё больше набирал обороты.
Я и Кезарий продолжали сражение.
Теперь я умудрялся не только выдерживать удары ратника, но и переходил от защиты в атаку, и даже наращивал скорость ударов.
В пылу боя я даже не заметил, что на берег обрушилась гроза, а по лестнице и площадке хлещет ливень. Теперь мой раскалённый меч резал стену дождя, шипя и испаряя влагу прямо в воздухе.
Драться с Кезарием было тяжело, я сражался на пределе сил и своего мастерства, при этом стараясь схватывать на лету всё, чему учил меня противник, а он не жалел ни моё самолюбие, ни мой доспех.
Каждый его жуткий по мощности удар отдавался треском по всей моей броне и болью по костям. Зато если уж я отражал атаку, то радовался, как ребёнок. Правда, боль охватывала руку, на долю которой выпало сдерживание мощи ратника.
Не знаю, сколько времени мы дрались, но чем дольше это продолжалось, тем чаще я уходил от ударов, и тем виртуознее работал мой меч. Ладонь будто прикипела к рукояти, сроднилась с оружием. Раскалённые докрасна перчатки всё заметнее усиливали мощь моих ударов. Я входил в бешеный азарт.
И вот случилось то, чего я так добивался.
Кезарий получил удар по своему доспеху. Первый удар за всё время нашего боя. Лезвие моего меча резануло его чёрную броню на плече.
В ту секунду мы оба не поверили в происходящее.
Кезарий — в то, что пропустил удар; а я — в то, что умудрился-таки достать крутейшего воина.