— Мне в подтверждение надо принести лист остролиста, а он, говорят, растет там, — девушка кивнула на темную чащобу, — в глубине. Только я… За калитку выйти смогла, а дальше… — она опустила голову, пряча навернувшиеся на глаза слезы.
— Страшно? — понимающе кивнула. — В этом нет ничего плохого, даже наоборот. Страх заставляет нас думать, анализировать. Вот если бы ты, весело припевая какие-нибудь легкомысленные куплеты, рванула бы в самую чащу… — качнула головой я и кинула взгляд на тихо перешептывающийся с ветром лес. Сумрачный, искореженный близостью Пустоши и магией обитающих там существ. — Возвращайся обратно, я принесу тебе листья, все равно туда иду.
— Спасибо, — кивнула Иссиль, но стоило мне, отцепив подол платья от какой-то ветки, сделать несколько шагов по уходящей вглубь тропинке, как она негромко меня окликнула: — Магистр!
Обернулась, взглянула на явно побледневшую девушку.
— Можно я пойду с вами? — сжав в пальцах ни в чем не повинную ткань платья, напряженно попросила она.
— Зачем?
— Я… Я хочу доказать себе, что не совсем еще трусиха. Что смогу это сделать.
Пожалуйста…
Я окинула девушку взглядом с ног до головы, задержалась на упрямо сжатых губах, на едва заметной складке между бровями и кивнула. Мне она в тягость не будет, а вот девушке, похоже, это было очень важно.
— Идем, — поманила ее за собой.
Иссиль правильно сказали — остролист рос на небольшой поляне на том краю леса. Идти недалеко, но по ночному лесу неуютно. Да и если не знать, где его искать, то блуждать можно долго. Не слишком ли тяжелое задание? Какова же тогда награда, если ответить правильно?
— Скажи, а на что вы играли? — негромко спросила я, отведя в сторону ветвь.
— А вы ругаться не будете? — осторожно уточнила девушка.
— Ругаться? — тихо рассмеялась. — За что? Вы взрослые люди, вольны делать все, что не запрещено нашими законами и уставом Университета. А что-то ничего про тайги я там не помню. Так на что?
— Сначала на поцелуи, — немного смутившись, ответил она.
— А потом?
— Линит принесла небольшую бутылочку с ярко-синей настойкой, — чуть помедлив произнесла Иссиль. Впрочем, рассказывала она весьма охотно: похоже, разговор позволял ей отвлечься от рисуемых воображением ужасов, прячущихся в клубящейся под кронами деревьев тьме. И это хорошо. Потому как лично меня уже минут пять как не покидало ощущение, что за нами следят. Осторожно, присматриваясь и принюхиваясь. Я даже не пожалела сил и, пока Иссиль не видела, осторожно сплела поисковую сеть.
— Сказала, что это любовное зелье, только очень слабое, — тем временем продолжила ничего не подозревающая девушка. — И если капнуть его в воду или в еду кому, то тот, если ты ему нравишься, признается в этом.
Я, не удержавшись, фыркнула: девушки, должно быть, всеми правдами и неправдами возжелали заполучить себе хоть несколько капель. Чего не скажешь о молодых людях.
— А кто играл?
— Наши девчонки, несколько девушек и ребят из второй группы, — стала перечислять Иссиль, — еще Ард, Алекс, Сандр. Арэт не захотел, а Руан лишь отмахнулся, мол, некогда ему.
— И кто тебе задал этот вопрос? — с легкой улыбкой спросила я и осторожно подтянула поисковые нити. Ничего страшного я не нашла: лес был почти чист. Разве что у покрытых мхом скал неподалеку, где обрывался лес, настороженно затаился большой лесной арахнид — крупный, величиной с волка, мертвый паук. Именно он все это время наблюдал за нами, напряженно вслушиваясь в звон оборванных мною нитей паутины. Нападать он поостерегся — чувствовал, что не справится, потому предпочел забраться в щель между скалами и затаиться там в ожиданиях более легкой жертвы. Вот если бы Иссиль пошла бы одна, он, скорее всего, попробовал бы на нее напасть. Не убил бы, конечно — думаю, девушка сумела бы отбиться, но в лечебницу она попала бы точно.
Дав себе зарок разобраться с нежитью после того, как отведу студентку обратно, я свернула поисковые нити.
— Ард! — возмущенно произнесла Иссиль. — Хотя мог бы что-нибудь попроще спросить, все же бра… ой, — зажала ладошкой рот девушка. — В смысле, жалко ему что ли! Он-то уже получил капли.
— Думаю, будь их воля, они бы все забрали, — чуть улыбнулась я, сделав вид, что не заметила оговорку и остановилась у кромки леса. — Ну вот мы и пришли, — кивнула на куст.
— Спасибо, — отозвалась девушка. — А это Пустошь? — завороженно проговорила она. И я ее могла понять: бескрайнее вересковое море, посеребренное лунным светом до сих пор даже меня завораживало. Так и хотелось шагнуть в него, окунуться в мягкие волны, пробегающие по травам от легкого теплого ветра. Вдохнуть пьянящий медовый запах и забыться.
— Она, — кивнула я. — Красивая и опасная. И об этом не стоит забывать. А сейчас идем.
Вернулась я уже под самое утро. Уставшая, но довольная: охота вышла на редкость удачной. Я не только разобралась с арахнидом, но и уничтожила коконы. Изгваздалась, конечно, вся — не зря все же, доведя Иссиль до факультета, забежала переодеться. А то так бы мое платье сейчас годилось бы разве что на тряпки. Но зато облазала все скалы и вычистила все.
Правда, пахло от меня теперь… Бр… хорошо хоть никого не встретила — а то приняли бы за болотницу какую.
Распахнув входную дверь, я зажгла светильники и… замерла: на столе вновь стоял букет из белой альстромерии и лизиантуса и нежно-сиреневого вереска.
Однако… Устало вздохнув, я закрыла дверь и подошла к столу. Скользнула пальцами по нежным цветам, по едва раскрывшимся бутонам. Заглядывать внутрь даже не стала: вряд ли карточка там была, да и меня интересовало сейчас другое, а именно, как букет попал сюда. Я ведь точно помнила, что закрывала комнату и вешала заклятие! Или нет? Ну-ка, ну-ка…
Глубоко вздохнув, закрыла глаза и расслабилась. Со стороны это, должно быть, смотрелось глупо — я иногда сама чуть не начинала хихикать, сбивая себе весь настрой, едва воображение начинало рисовать какого-нибудь величайшего темного мага стоящим посреди комнаты и пялящегося в пустоту. Но что поделать, если чужие нити видеть намного сложнее. Впрочем, про великого темного я, конечно, загнула: это мне, совсем юному еще, в сущности, магу надо много времени на настрой, а вот тому же лорду Астару надо-то всего пару мгновений, и нити замельтешат перед глазами.
Вот и сейчас прошло, должно быть, больше пяти минут, прежде чем из тьмы стали проступать магические нити. Красные, синие, зеленые, белые вперемешку с черными, они сплетались в замысловатый узор, образуя весьма неплохую защиту. Для преподавателей, конечно, взломать ее особого труда не составило бы, а вот у студентов до сих пор пока не выходило: хотя нет-нет, да кто-нибудь пытался. Только вот, похоже, у кое-кого все же получилось… Скользнув взглядом по нитям, потянула темную и нахмурилась: защита была целой, ее никто не трогал. Но как такое возможно? Или я просто не увидела вторжения в плетение?
Я открыла глаза и встряхнула головой. Скорее всего, второе: я слишком устала за ночь, чтобы нормально сконцентрироваться на нитях.
Решив про себя, что днем, когда отдохну, еще раз взгляну, я подхватила вазу с цветами. Окинула комнату взглядом, раздумывая, куда бы ее поставить и, не найдя лучшего места, направилась к окну. Откинула портьеру, опустила хрупкий хрусталь на деревянный подоконник и, взглянув в окно, второй раз за сегодняшнее раннее утро замерла. И, надо сказать, было от чего: на пожухлой листве, грязно-желтым ковром укрывшей землю, велся самый настоящий смертельный бой.
Поэты и писатели часто любят сравнивать поединки с танцем, только вот на танец этот самый бой ни капли не был похож: слишком стремительными и опасными были выпады, слишком раздосадовано пела жаждущая крови сталь.
Я с замиранием сердца подалась вперед, взволнованно прислонилась лбом к стеклу. Несмотря на то, что когда-то Руан с легкостью победил меня, сейчас бой ему давался нелегко: молодой мужчина почти полностью ушел в защиту, лишь изредка огрызаясь в ответ. Хотя меч буквально порхал в его руке, пока раз за разом отражая быстрые атаки, однако было видно, что в мастерстве он явно уступает своему противнику, и его поражение лишь вопрос времени.
Очередной резкий выпад Арда — а именно с ним и сражался Эрударен, — едва не заставил меня вскрикнуть: клинок прошел едва ли не в сантиметре от шеи молодого мужчины. Я вскинула было руку, собираясь спеленать противников, но почти тут же ее опустила: какова бы ни была причина их поединка, если я вмешаюсь, то сделаю только хуже. Они оба — взрослые люди, знающие цену и своим словам и своим поступкам. Самые спокойные и серьезные из всей их компании: достаточно вспомнить холодный и пронзительный взгляд Ардалиона, который я нет-нет, да на себе иногда ловила. Правда, стоило мне лишь обернуться, как взгляд мужчины менялся, а на губах появлялась едва заметная улыбка.
Да и то, как они двигаются сейчас — без яростных наскоков, без подзадоривания себя язвительными словечками в адрес противника, без каких либо эмоций: молча, стремительно и смертельно — лишь является еще одним подтверждением о холодном выборе.
Так что вряд ли причиной боя стала неудачная шутка или подколка. И мне остается лишь с тревогой следить за пляской на осеннем ковре, вздрагивая каждый раз, когда клинок едва не задевает живую плоть. И молиться Ночи-Хранительнице за… за кого, Вир? Когда ты стала беспокоиться об одном мужчине, раз за разом ускользающим сейчас там внизу в лучах едва поднявшегося солнца от смертельной стали? Когда ты стала завороженно ловить опасно красивые движения, любуясь статью? Когда он начал настолько тебя волновать, что пальцы сами стали плести заклятье, чтобы успеть перехватить рвущийся к сердцу клинок? Когда?
Я прижалась пылающим лбом к прохладному стеклу и чуть прикрыла глаза, задумавшись.