ее хоть и залеченной, но все еще напоминавшей о себе остатками яда в организме раны кобылы Катрин, к изначально намеченной стоянке мы доберемся разве что к середине ночи. И это с условием что ни на кого не нарвемся. — Здесь довольно безопасно — не думаю, что хоть кто-то еще воспользуется этим трактом в ближайшее время, — но нет ни воды, ни дров.
— Здесь неподалеку есть каменный дом — помнишь, мы как-то в нем останавливались?
— Тот, который то ли охотничий домик, то ли дом лесника? У разрушенной усадьбы?
— Да. В усадьбу саму нет смысла даже заглядывать — там наверняка кто-то обитает. Но в домик вполне можно заехать — он довольно далеко от усадебных построек, и у него есть крыша,
— мечтательно протянула Катрин, как все магистры Огня, плохо переносившая сырость.
— Была раньше, — несколько осадила я девушку. — К тому же и он может быть "обитаем".
— Выселим, — хмыкнул девушка. И я поняла, что ради сухой комнаты она действительно кого хочешь выселит. Причем сразу на тот свет.
— Ладно, поехали, — несколько поколебавшись, все же согласилась я. Потому как мне тоже хотелось уже скинуть отяжелевший и промокший плащ.
Катрин тут же дернула повод, сворачивая с дороги, и наши кони ступили на разбухшую от дождя землю.
Каменный дом оказался намного ближе, чем я помнила. Стоило лишь нам преодолеть несколько невысоких холмов, как, взобравшись на очередной из них, мы заметили дом посредине разлегшегося у подножия холма поля. Сейчас он меньше всего походил на охотничий домик или на домик лесника, потому как рядом не росло ни единого дерева, но придумать какое-то другое назначения для этого каменного строения мы с Катрин и Валадаром так когда-то и не смогли. Возможно, здесь действительно был когда-то лес, но был уничтожен или огнем, или магией.
— Смотри-ка, до сих пор стоит, — удовлетворенно улыбнулась магистр Далькре и осторожно направила лошадь вниз с холма. Склон оказался на редкость глинистым и скользким, так что осторожность была не лишней — лошадь то и дело скользила.
Руан рисковать не стал и спешился, чтобы вести коня на поводу. О чем я тут же пожалела: без мужчины влажный воздух тут же забрался за шиворот, заставив сжаться от холода.
— Виррин, чувствуешь что-нибудь? — обернулась ко мне Катрин, когда мы наконец спустились.
Я закрыла глаза, вслушиваясь в нити, пытаясь найти хоть что-то настораживающее, но нет, вокруг не было никого. Лишь у самой кромки леса, который находился довольно далеко отсюда
ее который окружал ту самую заброшенную усадьбу, рыскала пара тварей. Наш же дом пустовал.
— Никого, — вынесла я свой вердикт. — Но стоит, все-таки, быть осторожными.
Стоило лишь мне это произнести, как раздался короткий щелчок: Руан снял с седла свой жезл и вновь раскрыл его.
— Что это за оружие? — удивленно спросила магистр, разглядывая посох, на обоих сторонах которого красовались лезвия. Сейчас они были сложены в одно целое, но я-то видела там в лесу, что они прекрасно умеют распускаться "цветком", разрывая плоть и не оставляя ни единого шанса выжить. И меня тоже тогда посетил весьма неуместный во время бегства вопрос, что это
за оружие. И в какой стране его используют — ведь Сандр, например, тоже дрался с пауками таким же посохом. Да и остальные из этой странной шестерки наверняка тоже умеют обращаться
И ним… Но самое интересное заключалось даже не в этом, а в том, что я видела его уже раньше, до того, как заметила в руках у Руана и Сандра. У того самого демона, что привиделся мне после моей эпичной битвы с рожниками, когда я ударилась головой об ступеньку. У того самого демона с ангельскими крыльями и с букетом цветов.
— Это традиционное оружие моего государства, — вполне охотно отозвался Руан. — У нас пользуются и мечами, но предпочитают все же тальх.
— И вы все шестеро владеете им? — навскидку спросила я.
— У нас каждый мужчина владеет тальхом, — чуть нахмурившись, ответил Эрударен.
— Даже крестьяне? И слуги? — удивленно взглянула на него Катрин.
— Все, — повторил мужчина.
— Значит, любой мужчина у вас — воин? — задумчиво протянула я, скорее высказывая свои мысли вслух, чем спрашивая. — На вас часто нападают? — этот вопрос был уже адресован Руану.
— Бывает, — уклончиво ответил он. — Мы тут будем ночевать? — тут же перевел разговор мужчина, и я поняла, что больше от него ничего не добьюсь.
— Здесь, — кивнула Катрин и, натянув поводья, спрыгнула на землю. Дом возвышался всего в нескольких десятках метров от нас, но приближаться мы пока не спешили. И хотя за неспешной беседой каждая из нас тщательно изучала местность, однако, Катрин решила еще раз проверить все. Опустившись на землю, она быстро стала плести какое-то незнакомое мне заклятие, а в следующий миг с ее ладоней вспорхнула небольшая огненная птица. Сделав круг над нами, она устремилась к дому и влетела в разбитое чердачное окно. Я взглянула на Катрин и
И удивлением заметила, что у сидевшей на земле девушки глаза остекленели, словно ее душа ушла вместе с птицей.
— Точно никого, и следы все старые, — через некоторое время встрепенулась магистр. — И даже крыша не течет.
— Что тебя несказанно радует, — поддела я коллегу, но та лишь отмахнулась и, вскочив на лошадь, устремилась к дому. Нам ничего не оставалось другого, как последовать за ней.
Катрин мы нашли уже привязывающей свою кобылу под чудом сохранившемся навесом.
— Я пойду растоплю печь — она вроде целая, — сняв свои вещи, произнесла девушка и скрылась в темном доме, оставив нас наедине.
Руан ловко спрыгнул на землю, а я же… а я же поняла, что все плохо: если утром спина просто болела, то я сейчас, насидевшись за день, не могла даже выпрямиться — боль тут же прошивала насквозь весь позвоночник и сжимала легкие, не давая дышать.
— Виррин? — негромко позвал меня мужчина, удерживая коня за повод и ожидая, когда я спешусь, чтобы завести его под навес.
— Сейчас, — прохрипела я, безуспешно пытаясь распрямить спину. Очередная попытка закончилась прикушенной до крови губой.
— Секун… — начала было я, но слушать меня не стали, просто сняв с седла. И хотя Руан умудрился сделать это весьма осторожно, однако я все же вцепилась от боли в его плечи.
— Спина? — коротко осведомился он и, после моего короткого кивка, понес на руках в дом. Усадил на одну из целых лавок у растопленной печи, но лишь затем, чтобы расстелить на
ней плащ и помочь мне улечься на живот.
— Потерпи, сейчас будет больно, — негромко предупредил он, и в следующий миг каменное строение огласил мой громкий надрывный крик.
Глава 22
Мне хотелось умереть. Вернее, сначала убить Эрударена за эту пытку, а потом уже умереть. Пожалуй, ему стоило бы работать палачом: любой здравомыслящий осужденный тут же признался бы даже в самом страшном злодеянии, лишь бы избежать этих сильных, жестких прикосновений, в которых не было ни капли нежности или ласки. Хотя, возможно, я была не так уж и далека от истины: часто те, кто знали, как лечить, знали и как калечить так, чтобы было больнее.
Закусив влажный рукав, чтобы не кричать в полный голос от боли, я уткнулась лбом в скамейку и тихо застонала. Уж лучше ночевать в седле, чем терпеть эти издевательства!.. Сколько ж можно…
На мое очередное особо выразительное и явно нецензурное мычание, когда Руан нажал на особо болезненную точку, обернулась даже Катрин, все это время возившаяся у растопленной печи. Окинув нас выразительным взглядом, она едва заметно усмехнулась и… отвернулась обратно к плите, где у нее стоял котелок, оставив меня, свою коллегу, в лапах этого палача. Вот же предательница!
Стараниями Катрин, кстати, небольшая комната приняла вполне цивильный вид: пыль и паутина исчезли, печь уютно потрескивала дровами, а небольшие магические огоньки озаряли теплым, домашним светом стены.
Как оказалось, здесь сохранилась даже пара деревянных кроватей. Тюфяки и покрывала с простынями на них уже пришли, правда, в негодность, превратившись в ветошь, но сама мебель выглядела вполне крепкой и была всяко лучше каменного пола. Кроме того, в комнате был еще стол и пара стульев. Их я с прошлой нашей стоянки здесь не помнила, но их некоторая колченогость явно намекала, что не мы одни здесь предпочитали ночевать.
— Все, — наконец отпустил меня Руан. Я тут же, кряхтя как бабка, села. А все потому, что боль не ушла. Более того, теперь болело абсолютно все! Ох… Собравшись с силами, я подняла свой плащ и повесила его сушиться у печки. Туда же отправилась куртка и жилетка. И я бы с удовольствием повесила бы рядом и рубашку со штанами, тем более, что последние неприятно липли к коже, так что от них побыстрее хотелось избавиться. Но вот только другой одежды у меня не было, а одежда Катрин мне не подходила — девушка была заметно худее меня.
— Растереть бы ее какой мазью, а то завтра снова придется так же разминать, — отозвалась от плиты Катрин, бросив на меня сочувственный взгляд.
Еще и завтра?! О нет, увольте, я живой в руки мужчины не дамся!
— Разотру на ночь, есть у меня один сбор, — отозвался Эрударен и, кинув свою куртку на колченогий стул, ушел во двор расседлывать и чистить коней.
Мы же с Катрин занялись готовкой и провозились вдвоем так долго, что Руан успел не только позаботиться о лошадях, но и принести и даже разложить вещи.
Наконец, скудный ужин был накрыт и мы уселись в полном молчании есть. Каждый думал
\endash своем. Я, например, о том, что вредный конь лишил меня всех моих вещей, в том числе и одеяла, и что надо теперь думать, как обустроить свой ночлег, тем более, что в сон клонит уже нещадно… Можно под голову вместо подушки свернуть куртку, а укрыться плащом. Правда, все еще сырое, но, думаю, за ночь-то не замерзну, тем более, что вон как печь жарко натопили…