Хлыст взметнулся вверх, изящным движением пытаясь схватить девочку за руку, но похоже поздно. Я упустила момент когда глаза проклятой начали светиться и, из вроде бы светлых, плавно становились все темнее и темнее, ближе к алому. Плохо дело.
"Да епт твою мать! — я даже не трудилась говорить на древнем, с моей подачки вся команда прекрасно знала русский, по крайне мере, его ругательства, — Народ, я не хочу ее угробить, где вы?!"
Как хорошо, что я учусь в Кэроне — не посадят за жестокое обращение с детьми, пусть и с маньячными наклонностями.
Глава 14
Убей. Убей. Убей.
Знаете, он похож на осьминога с зубастой пастью. Огромного осьминога. Он живет у тебя в голове, мерно шевелит своими щупальцами и плавает в пространстве Сознания от команты к комнате, редко выбираясь за пределы дома — только что бы в очередной раз подкормится от души. Вернее того, что от нее осталось.
У всех внутрнее простанство выглядит приблизительно одинаково — будто космос с одним или несколькими летучими островками. Все переливается, мерцает цветами, иногда шныряют мелкие паразиты и… красиво так. Я видела такие души — залюбуешься, честное слово. Стояла как вкопанная, когда Кас пустил меня к себе, улыбалась и даже немного полегчало. Но потом поняла, что показалось.
У меня там сплошная тьма. Никаких полу-прозрачных шлейфов звездой пыли, никаких потоков, никаких ветров. Тьма и пустота — от того мои волосы и глаза разноцветные, как думают те, кто впервые столкнулся с моим проклятием, еще давным-давно, когда его только придумали и применили. Просто весь цвет вытолкнуло наружу сильнейшим взрывом где-тов самом ядре души и когда-нибудб эта ударная волна может повторится и разорвет меня на части. Я прочитала об этом все, что смогла найти, перерыла все пергаменты в закрытых секциях бибилотек, постоянно штудирую книги про проклятия, но ничего не нахожу.
Тьма и осьминог живут у меня и я настолько привыкла к ним, что кажется, будто они со мной с рождения. Я привыкла к постоянному шепоту, который убеждает меня в том, что я никто. Что единсвенная радость в жизни, которая существует — это кровь. Не обязательно чужая, даже моя тоже не плоха, но моя поганая — как и вся я. Как и мое тело с идеальной
кожей, со всеми шрамами которые столько раз убирались при помощи магии, оставляя на своем месте едва заметные следы, если были слишком глубокими. Как и я сама, не имеющая ничего и не добившаяся самостоятельно. Хожу в тени брата, изредко умничая из-за его спины и прячась за нее.
Убей. Убей. Убей.
Покажи им чего ты стоишь, девочка.
Луинис говорит, что осьминога не существует на самом деле. Что он — это мое воображение. Но я ему не верю, он не понмиает что творится в моей голове — он там не был. Не видел Тьму, не слушал ее ночами, когда шепот нарастает, срывается на крик, визг. И Она хохочет, смеется, кричит, шепчет. Не видел сотни глаз, которые смотрят на меня едва я закрываю свои и не отбивался от бесконечного количества маленьких ручек, что тянутся ко мне. А этот осьминог улыбается, резко взмахивает всеми щупальцами и я проваливаюсь куда-то, откуда не всегда могу выбраться.
Вообще те люди, что ненавидят меня правы — за что любить Проклятую? Локен Мандрагид — так называется мое проклятие, входит в перечень самых опасных из-за последствий как для несчастного, так и для наложителя. Откатом можно отхватить его слабую форму, которая, впрочем пройдет через какое-то время, но доставит кучу непрятностей. Основным эффектом являются психические отклонения, резкие всплески магии и частая невозможность удержать ее в руках. Локен своего рода колодец без дна и были случаи, как пораженные совладали с ним и использовали в своих интересах, практически полностью излечив душу. Но все они были поражены им будучи взрослыми, а дети… дети даже редко преодовали прог в 20 лет вне зависимости от того, какая у их расы продолжительности жизни.
Я могу сорваться на сокурсника или учителя, выпалив непристойные гадости и очень часто я так даже не думаю, просто… не могу ничего с собой поделать. Мне хочется унизить, осокорбить. Понять, что человек чувсвует себя полным ничтожеством в данный момент потому что Я так сказала. Будто управление над речью перехватывает Тень и льет свой яд, а я потом бьюсь в истериках под одеялом, утирая слезы. Мне больно. Мне каждый день так больно и это отступает лишь тогда, когда я чем-то занята. Чем-то, что меня дейсвительно увлекает — другие языки, изучение очередной техники какой-нибдуь древней и уже почти забытой магии. Объятия плохо помогают, если честно, почти никогда, но я не хочу, что бы ребята знали об этом. Не хочу, потому что для них я Ульяна с придурковатой улыбкой, которая просто иногда грустит и срывается. Заживить порез на руке — не сложно, я научилась делать это еще лет в 10, может даже раньше. Улыбнутся, когда хочется плакать — тоже. Но иногда… иногда меня охватывает ненависть и Тьма с жутким хохотом срывает ставни, окна и двери моего дома-сознания и заполоняет все собой.