— Сколько можно дрыхнуть?
Одеяло скрывало полность нагое тело, правда оно несколько сползло, но все равно за крылом нельзя было разглядеть в одежде я или нет. Рыжеватые перья трепетали в такт моему дыханию.
— Вставай! Нас ждет город, бары и веселье!
— Олеся… отстань, — я недовольно заворчала на сестру. В данный момент я видела в ней лишь объект шума и беспокойства, но огненный ураган все равно не унимался, продолжая до меня докапываться. Пробурчав нечто нечленораздельное, я попыталась отфутболить девушку магией, но не получилось.
— Да что с тобой? Ох ты ж… блять.
Я чуть отодвинула крыло, приподнимая голову. Вода прекратила шуметь и из ванны вышел Михеев, вытирая голову полотенцем. Взгляд девушки опустился вниз и сразу взметнулся вверх, Леся даже слегка покраснела. На лице у нее мешалось сразу несколько эмоций: гнев, отчаяние и принятие. Она даже сделала пару шагов к стене, сглатывая.
— Нет…
— Да.
— Нет.
— Да.
— Бляять, — протянула сестра, с силой приложив себя по лбу ладонью, — Ладно, хорошо. Но если ты, ебарь-терорист, ее обидишь, я тебя на шашлык пущу, понял меня?
— Непременно. Брысь.
Олеся побагровела и выскочила из комнаты, по пути попытавшись отвесить кэпу пинок. Не вышло.
Я вздохнула, садясь на кровати, натягивая на грудь одеяло. Неловко все же вышло. Взгляд Стаса скользнул по моим оголенным плечам, задержался на руках, и парень усмехнулся.
— Не волнуйся, солнце. — он двинулся ко мне, опускаясь на край кровати и невесомо целуя в губы, — Я правда тебя люблю.
Легкость. Неподдельная, такая незнакомая, новая, но при этом замечательная легкость. Я довольно зажмурилась, обнимая Стаса — от осторожного поглаживания по спине пробежали мурашки.
Весь день был посвящен валянию на кровати и переодическим поползновениям ко мне парня, от которых я отбивалась. Мне было слишком хорошо, что бы так скоро повторять произошедшее и я просто наслаждалась теплом его тела, пытаясь максимально вжимаясь в него и утыкалась Михееву в грудь с глупой улыбкой. Он прижимал меня к себе, о чем-то говорил, рассуждал и в целом вел себя как обычно. Я последнее время чувствовала от него некую внутреннюю напряженность, от которой сейчас не осталось и следа. И я любила его. Господи, в этом было так странно признаваться самой себе, но я любила его и это было просто прекрасно.
И все казалось таким не важным. Впереди каникулы, два месяца беззаботных дней, которые можно посвятить всему, чему только захочешь. Впереди съезд из общаги, новый дом. Впереди… да много что было впереди и хрен знает что из этого хорошее, а что нет. Но не лучшее ли чувство в мире иметь верных друзей под рукой и знать, что с ними все кажется таким простым?
Когда на улице и в комнате стемнело, свет включать не стали: слабо мерцала галограмма, кэп откопал какой-то достаточно интересный фильм. Часом ранее мы сходили до столовой, кое-как выпросили у андроида несколько пироженых, а заварных пакетиков напитка, очень напоминаюещго чай, в комнате было предостаточно. Вода из под крана быстро доводилась до кипеня магией, потом немного остужалась и напиток быстро выпивался. Вкусняшки тоже изчезли быстро, последнюю было решено разделить на двоих.
Несколько раз ко мне в сознание с деликатным кашлем стучалась сестра, разведать обстановку и убедится, что все нормально. Я заверяла ее, что все лучше не бывает, девушка облегченно выдыхала. В последний раз попыталась развязать язык мне на разговор, но я поспешно отключилась и захлопнула канал — пьяная Олеся, котоаря хочет поговорить по душам совсем не то, чего сейчас хотелось.
— Почему ты стесняшься? — Стас в который раз пытался стащить с меня одеяло хотя бы по пояс. Я упорно отбивалась, сопровождая все это угрозами и смехом.
— Ты серьезно спрашиваешь?
Он выгнул бровь, подтверждая мои слова. До парня никак не могло дойти, что лежать с кем-то в кровати голой — несколько новое ощущение и к нему нужно привыкнуть. К тому же я все равно смущалась, хоть и старалсь вести себя максимально раскрепощенно. Может, хотела впечатление произвнести, может еще что, может долго и упорно скрываемые грязные мыслишки, получили почву и проростали стремительно и то, что я не хочу, что бы они проростали их совершенно не волновало.
—
— Эй, ты чего там застрял?
— Мы на Земле, если помнишь!