Я слушала преподавателя в пол-уха, хотя даже это не помешало бы продолжить за него в любой момент. Речи о новой жизни уже, кажется, успели отпечататься у каждого студента «Мизерабль» на подкорке мозга.
Вместо этого я наблюдала за тем, как Ланнерт терпеливо загонял в клетки разбегавшихся кроликов, хотя, как и в случае с мистером Эптайром, отлично понимала, что будет дальше.
Он закончит, поднимет взгляд, улыбнется Мирриэт и Клэйту, попрощается с преподавателем и, сделав вид, что меня в этой Вселенной не существует, выйдет из аудитории.
Он всегда так делал, но сегодня такой порядок вещей раздражал особенно. Я подумала о предстоящем обеде, на котором Лиам с доброй улыбкой выслушает рассказ Исы о том, как строга была мисс Клаптон, обсудит последние новости с Марко и Тео и даже с улыбкой ответит на заигрывания Летти, которая, кажется, всерьез задалась идеей начать с ним встречаться. При всем этом мнение самого Ланнерта интересовало Леттиэль меньше всего.
Не знаю, что на меня нашло именно сегодня, но когда Лиам вышел из аудитории, скользнув сквозь меня взглядом практически черных глаз, не выдержала.
— От того, что ты будешь делать вид, что меня не существует, я никуда не исчезну.
Сложно сказать, где крылась причина моего раздражения. То ли неудачи в развитии навыка, то ли нежелание смириться с судьбой, а может, и просто гипертрофированное чувство вселенской несправедливости по отношению именно ко мне.
Он ответил не сразу, сделал несколько шагов, а потом, словно переборов себя, остановился, развернулся и, посмотрев в глаза, спросил:
— Ты что-то сказала?
— Сказала.
Я понимала его. Даже нескольких недель общения хватило для того, чтобы понять, что Лиам был тем человеком, который никогда не показывал никому свои слабости. Для окружающих у него не было больных мест. Он мог стать верным другом или злейшим врагом в зависимости от обстоятельств. Но в ситуации, которая сложилась между нами, не шло речи о какой-либо вражде. Кажется, она была настолько необычной для самого Ланнерта, что даже он не знал, как вести себя правильно. Он не мог смириться с фактом моего существования, поэтому предпочел сделать вид, что меня не существует.
Я же не могла смириться с тем, что он так решил, поэтому выбрала, пожалуй, самую отвратительную стратегию для того, чтобы попробовать наладить отношения с человеком, с которым волей Вселенной все сразу стало сложно.
— Ты думаешь, я сделала это специально?! Так себе опыт провалиться в чью-то голову, выхватить что-то яркое, а потом раз за разом прокручивать в голове не слишком приятные события не своего же прошлого! — выпалила, теряя контроль, после чего, кинув еще один взгляд на Лиама, продолжила. — Никто не спрашивал моего мнения, когда запихивал в эту академию! Когда запихивал в этот поезд! Ты не знаешь ничего обо мне, а мне жаль, что я знаю хоть что-то о тебе!
Тяжело дыша, сразу же после этих слов развернулась и зашагала прочь в сторону спальни, чувствуя себя настолько мерзко, что даже желание пойти на обед куда-то испарилось.
— Эллета! — голос Ланнерта за спиной заставил остановиться. Ровный и уверенный.
Оборачиваться не хотелось, однако не стоило забывать, что в этой истории положительным героем являлась именно я. Поэтому, пряча раздражение за равнодушием, вздохнула и посмотрела на парня.
К тому времени, как наши взгляды встретились, его глаза приобрели спокойный синий оттенок.
— Ты что-то сказал? — повторила его слова, прозвучавшие ранее.
— Возможно… — он протянул, усмехнулся и лишь затем продолжил. — В поезде я немного перестарался. Да и тут немного…
— Немного? — выгнула бровь, но улыбнулась самыми уголками губ. — Хотя не продолжай. Если сейчас ты еще и извинишься, то завтра наверняка пойдет снег.
— Ты не любишь снег, — Ланнерт улыбнулся в ответ. — Теперь и я о тебе кое-что знаю.
Он не ошибся. Я действительно не любила снег и холод. Осень и зима вообще были неплохими поводами для сезонной депрессии.