Потому что просто не могла себе позволить быть слабой.
Несколько раз моргнув, вновь посмотрела на друга, а потом развернулась и вошла в дом, уже в дверях услышав уверенное:
— Я и есть твой друг.
Просторный холл встретил тишиной, прохладой и темнотой, которую нарушало лишь легкое мерцание огненных искр в чашах настенных светильников. Не спеша, пытаясь запомнить все, вплоть до малейших деталей, прошла через холл и поднялась на второй этаж, останавливая взгляд на каждой мелочи. Мраморные ступени, изящные переплетения узоров перил, тяжелые бархатные шторы на окне в конце коридора. В этот момент хотелось впитать в себя весь уют, полностью проникнуться атмосферой дома, который я так любила.
Оказавшись в комнате, долго не могла лечь в кровать. Хоть и понимала, что лучше бы было выспаться, но так и не могла отойти от окна. Всматривалась в потрясающе звездное небо, не в силах оторвать взгляд.
Сон не пришел и тогда, когда я устроилась в кровати. Обычно уютная перина сейчас казалась слишком мягкой и горячей, а найти удобную позу не удалось и спустя полчаса. Уже хотела сесть, но в этот же момент раздался едва слышный звук открываемой двери, поэтому не шелохнулась, лишь улыбнулась. Дождалась, пока Брун залезет на кровать, устроится рядом, а потом обняла его.
Маленькое непослушание, потребность в котором уже давно отпала.
Раньше, когда брат был еще младше, ему совершенно не хотелось спать в собственной комнате. Сперва Брун пытался убедить родителей в том, что боится оставаться один во время штормов, которые в наших краях не были редкостью, однако вызывал лишь смех мамы и папы. Кажется, шутка о том, что брат — единственный маг, который боится собственной стихии, забудется еще нескоро.
И тогда Брун решил сделать гораздо проще. Он просто стал перебираться ко мне, едва родители засыпали, за что неоднократно наказывался, однако сегодня я была уверена в том, что мама и папа закроют глаза на подобное непослушание.
— Почему ты не спишь? — прошептал брат, перевернувшись ко мне лицом.
— Не спится, — ответила честно.
— Переживаешь?
— Переживаю, — и вновь чистая правда. Тишина и темнота вообще являлись спутниками откровений. Когда окружающий мир словно забывает о тебе, все неизменно становится проще.
— Не переживай! — непривычно взрослым и серьезным тоном проговорил Брун. — Все обязательно должно быть хорошо. Не верю я во все эти легенды, и ты верить не должна! И переживать не должна! А остальные еще и завидовать потом будут, когда ты вернешься сильнее их всех вместе взятых!
Детская непосредственность в сочетании с нерушимой уверенностью стали последней каплей, сцепив зубы, медленно досчитала до десяти, тихо вздохнула и лишь потом смогла поцеловать брата в макушку.
— Все именно так и будет, — прошептала, надеясь, что Брун не почувствовал в голосе дрожи. — А теперь спи, пока нас никто не услышал. Ты же знаешь, какой беспощадной становится мама, когда речь заходит о ночевке в моей кровати.
Брат интенсивно закивал, видимо, вспоминая те разы, когда строгая, но справедливая в воспитании мама обнаруживала его вне спальни. Коротко чмокнув меня в щеку, Брун отвернулся к стене и через несколько минут тихо засопел.
Я же уткнулась лицом в подушку, уже не пытаясь сдержать застилавшие глаза слезы. Потому что иногда просто не хватает сил оставаться сильной.
Глава 3
Утро перед отъездом выдалось издевательски солнечным и теплым. Именно таким, каким положено быть утру одного из лучших дней года для подавляющего большинства населения государства.
Мама вошла в комнату в тот момент, когда я в очередной раз подошла к зеркалу и уставилась в него ничего невидящим взглядом. Каким-то странным образом такое занятие помогало отвлечься, а этот предмет интерьера стал настолько родным, что впору было задуматься над тем, чтобы взять его с собой.
— Готова? — родной голос помог вернуться в реальность и сфокусироваться.
— Вполне, — улыбнулась маминому отражению.
С одной стороны, сейчас мне очень хотелось остаться. До дрожи в пальцах, до крика. Забраться под кровать, спрятаться на чердаке, забиться в угол. Все что угодно.