4
В Жигулевске и с ночлегом было совсем по-другому, чем в Ставрополе. Специальным корреспондентам областной партийной газеты Пахомову и Голованову дали два места в городской гостинице для молодых специалистов. Пашка и Тимофей узнали домашний телефон лучшего экскаваторщика стройки Владимира Мячева, позвонили ему, солидно представились и, получив от хозяина дома приглашение зайти в гости, отправились на квартиру к знатному передовику.
Мячев жил в пятиэтажном новом доме на первом этаже. Дверь открыла молодая женщина.
— Здравствуйте, — сказала она, — я жена Володи, Галя. — И первая протянула руку знакомиться.
Тут же в прихожую вышел и сам Мячев — невысокий, худощавый паренек с усталым лицом. Прошли в столовую, сели за стол_ Мячев не торопясь начал рассказывать о себе.
Движение за снижение стоимости одного «кубика» грунта (он так потом все время и называл кубометры «кубиками») родилось естественно. В его экскаваторной бригаде (полный экипаж каждого экскаватора составляет одну бригаду) три машиниста: он сам, Семен Колчин и Борис Гулякин. Экскаватор работает круглосуточно. Каждая смена — двенадцать часов Их машина, порядковый номер — четвертый, вынимает землю в восточной части котлована — там, где будет само здание электростанции.
Сейчас было важно до вторжения паводковых вод закончить шпунтовую перемычку, отделяющую Волгу от котлована. Из речной части котлована уже откачали воду, намыли грунтовую перемычку, и туда, на дно реки, вошли экскаваторы. Всего предстоит вынуть сто пятьдесят миллионов кубов грунта.
— Сколько-сколько? — переспросил Пашка.
— Сто пятьдесят миллионов, — спокойно повторил Мячев.
Стоимость одного кубометра грунта, продолжал он, складывается так: производительность труда, затраты- на капитальный ремонт, транспорт, амортизация механизмов. В прошлом месяце при плане двадцать пять тысяч кубов бригада сделала тридцать восемь тысяч. Лучшая смена в бригаде — смена Колчина. Они вынимают за двенадцать часов в среднем тысячу двести «кубиков». На втором места идет он сам, Мячев, — девятьсот девяносто кубов. На третьем Гулякин — девятьсот двадцать кубометров.
— Однажды, в ноябре прошлого года, — рассказывал Мячев, — как раз накануне праздников, Семен Колчин поднатужился и дал за смену две тысячи сто тридцать кубов. Помнишь, Галя?
Жена Мячева, сидевшая за столом вместе со всеми, молча кивнула.
— Все прямо ахнули, — продолжал Мячев. — Почти триста процентов перевыполнения плана. Борька Гулякин заступил после Семена — как ни старался, только тысячу двести кубов вынул. После Борьки сажусь я — тысяча шестьсот кубов. Прибежали к нам из комитета комсомола, из парткома: поздравляют, обнимают Ну, естественно, заработки у нас сильно поднялись… И вот как-то приходит, к нам в забой старичок один из планового отдела и говорит: вы, говорит, ребята, молодцы, очень хорошо работаете, но только при такой перегрузке материальной части вы через месяц встанете в ремонт, и тогда заработки ваши сделаются в три раза меньше, и все над вами будут смеяться.
— Это Николай Евдокимович? — спросила Галя.
— Он самый, — улыбнулся Мячев, — есть у нас такой старичок-плановичок.
Приход старичка-плановичка, как выяснилось, имел решающее значение. Ребята, естественно, не хотели, чтобы заработки уменьшались. Стали спрашивать у Николая Евдокимовича совета: как быть? И старик-плановик открыл перед бригадой первые тайны законов политэкономии. (При слове «политэкономия» Тимофей выразительно посмотрел на Пашку, и Пашке вспомнилось, как он сыпался однажды на экзамене по политэкономии: производство, воспроизводство, перепроизводство — все это тогда так перемешалось в Пашкиной голове, что пришлось даже на несколько дней расстаться с «хивой» и кафедрой физкультуры.)
Оказалось, что можно было сохранить заработную плату, не вставая в ремонт. Это достигалось уменьшением износа механизмов. Не надо было надрываться самим и рвать тросы на экскаваторе, выгребая каждую смену через силу по две тысячи «кубиков» из котлована. Для этого требовалась очень простая вещь: снизить себестоимость одного кубометра вынимаемого грунта. А как это сделать? Николай Евдокимович, старик-плановик, стал учить рабочий класс экономическому уму-разуму. Начали считать с карандашом и бумагой — на каких элементах цикла, вынимая один «кубик», можно сэкономить копейку.
— Дай, пожалуйста, мою тетрадь, — попросил жену Мячев.