По террасе прошел одобрительный гул.
- Наша земля освящена великими именами, - продолжал султан. - Это Абу-наср Фараби, аль Хорезми, аль Беруни, Ибн-Сина. В годы правления ханов, которые желали счастья только самим себе, эти люди были чужаками на родной земле. Свой долг я вижу в том, чтобы сделать Самарканд отечеством всех ученых, а не только тех, кто родился на этой земле. Сюда будут съезжаться лучшие умы со всего света...
Одно из первых занятий академии Улугбека было решено провести в обсерватории. Много наслышанный об этом чуде Самарканда, Шамсибек с волнением подходил к трехэтажному зданию, возвышавшемуся над деревьями дворцового сада. Возле входа ему встретился уста Хидир.
- Вот и славно, что вы пришли раньше, назначенного часа, - сказал архитектор. - Я успею поводить вас по обсерватории.
Когда они поднимались по широким мраморным ступеням, зодчий без умолку расхваливал достоинства этого уникального сооружения, которое возводилось, конечно, под его руководством.
- Представьте себе - это здание нисколько не пострадает даже при самом сильном землетрясении...
На каждом этаже было по нескольку десятков комнат, а посредине располагались залы для собраний. На стенах были изображены все созвездия видимого из обсерватории неба. А на центральном плафоне верхнего этажа Шамсибек увидел изображение солнца и семи планет, располагавшихся вокруг него.
- Давайте выйдем на террасу и полюбуемся видом города, - предложил уста Хидир...
Время шло. К началу зимы фундамент лечебницы был готов, и каменщики приступили к возведению стен. Каждый день, возвращаясь со своей основной службы в казне, Шамсибек заглядывал на строительную площадку. Поговорив с уста Хидиром, который бессменно руководил работами, молодой человек заворачивал, к Камариддину - у него на время выздоровления поселился Ганимурад. Богатырь почти совсем поправился и довольно быстро передвигался по двору на костылях. Но, когда наступила чилля [период самых сильных холодов], Ганимурад опять слег - на ноге его образовалась опухоль. Осмотрев посиневшую лодыжку силача, Шамсибек сказал:
- Нужно приготовить мазь. Завтра я пришлю вам ее. К тому же ногу необходимо оберегать от холода.
Когда гость направился к воротам, провожавший его сипах спросил:
- Что-нибудь серьезное? Увидев опухоль, ты изменился в лице.
- Это гангрена.
- А как ее лечить?
- Боюсь, что никак. Надо отрезать ногу.
- Да смилостивится над ним аллах! Такие богатыри, как Ганимурад, великая редкость. Какое несчастье, что именно ему выпало испить горькую чашу!
Друзья помолчали, горестно повесив головы.
- Кстати, - вспомнил Камариддин. - Я встретил твоего землячка.
- Абдулвахаба?!
- Да, именно этого бездельника...
Прядя домой, Шамсибек был невесел. Махфуза подошла к мужу и ласково спросила:
- Что омрачает ваше лицо?
- С Ганимурадом опять худо. Бедняга, видимо, останется безногим калекой.
- Плохая новость, - поникла Махфуза. - А я хотела порадовать вас...
- Что такое?
Не говоря ни слова, Махфуза вышла из комнаты. Через минуту она возвратилась с голубым шелковым платком в руках и развернула его перед мужем. Шамсибек увидел вышитое в центре его золотое солнце, вокруг которого располагались семь разноцветных планет.
- Ты сама вышила это?
- Да. На меня ваш рассказ о росписях обсерватории произвел такое сильное впечатление, что я решила вышить их на платке.
- Как ты назовешь этот узор?
- Фалак [небо].
- Я покажу султану, - с этими словами Шамсибек бережно свернул платок.
Махфуза несмело взглянула на мужа:
- У меня тоже есть неприятное известие...
- Слушаю, - Шамсибек нахмурился.
- По нашей улице все время шатается Абдулвахаб с ватагой каких-то оборванцев.
- Это накшбандии.
- Они ведут себя вызывающе - выкрикивают угрозы каким-то грешникам, которые предались в руки шайтанов. Когда я слышу их дикие вопли, мне делается страшно...
- Ничего, - успокоил ее Шамсибек. - Бездельникам просто нечем заняться.
- Не затаил ли Абдулвахаб злобу на вас?
- Ему надо бы злиться прежде всего на самого себя.
После одной из бесед в академии Шамсибек подошел к султану.
- Повелитель, позвольте похитить у вас минуту вашего драгоценного досуга?
- Я слушаю тебя, мой юный алхимик.
- Наш Ганимурад, о котором вы так много наслышаны, стал поправляться. Все шло как нельзя лучше, но вот теперь внезапно у него началась гангрена.
- Какое несчастье! - покачал головой Улугбек.
- Я задумал изготовить для него лекарство, шахрияр. Но для того чтобы мой замысел удался, мне нужно кое о чем узнать у вас...
- Спрашивай все что угодно.
- На одной из ваших лекций, о ведающий пути светил, вы говорили, что если бы Луны не было, то ход жизни на Земле был бы совсем другим, и силы, действующие на нас, совершенно изменились бы.
- Ты говоришь сущую правду.
- Я подумал, мой повелитель, что во время затмения Луны ее сила исчезает и что свойства веществ изменяются на это время. Животные, например, чувствуют какие-то перемены в мире, которых не ощущает человек, - собаки начинают лаять как бешеные, ослы ревут, кони ржут в своих конюшнях. Сама природа в дни затмений сходит с ума - на морях бушуют ветры, по земле прокатываются бури и ливни...
- Что ж, твои соображения заслуживают внимания.
- И я решил, о шахрияр, изготовить лекарство для Ганимурада во время лунного затмения, в момент, когда свойства веществ изменяются. Может быть, это снадобье принесет излечение нашему богатырю... Но для этого мне хотелось бы знать, скоро ли будет такое затмение, - ведь вы говорили, что можете предсказывать их сроки.
- Да, мой пытливый ювелир, на твое счастье, затмение должно быть совсем скоро - в восьмой день хамола [первый месяц мусульманского нового года, начинающегося 22 марта]. Я объявлю об этом Самарканду. Весь народ будет молиться в мечетях о даровании победы свету над тьмой. И ты тоже должен будешь присутствовать на молебне. Иначе тебя сочтут еретиком.
- О украшенный премудростью, неужели аллах не вернет нам Луну, если я буду отсутствовать на молитве? Я думаю, ему угодно будет помочь излечению невинно пострадавшего.
Улугбек тонко улыбнулся и промолвил:
- Я ничего не слышал... У тебя все?
- Нет, повелитель. Я хочу показать вам вот это, - Шамсибек достал из сумки платок, вышитый Махфузой, и развернул его.
Улугбек издал удивленный возглас и спросил:
- Кто сделал это?
- Платок вышила моя жена.
- Но откуда ей известны вещи, доступные лишь разумению мудрых?
- Я рассказал ей о росписи в вашей обсерватории, шахрияр. И она с моих слов представила себе все точно так, как оно есть на самом деле.
Султан на минуту задумался. Вдруг лицо его осветилось:
- Мне пришла в голову одна мысль. Я постановлю, чтобы всякая невеста приносила с собой в дом жениха такой платок... Как он, кстати, называется?
- Фалак.
- Вот-вот. Чтобы каждая девушка, собирающаяся замуж, имела такой фалак. Иначе же людей не заставишь покупать эти платки, я не говорю уже о картах звездного неба или схемах движения планет. Ничего не нужно объяснять на первых порах, ибо нас могут обвинить в связи с шайтаном. Представления о Солнце как центре мира медленно, постепенно закрепятся в сознании народа ведь каждый день, глядя на висящий на стене фалак, человек незаметно для себя усвоит то, что добыто нами научным путем. И только тогда он сможет принять и объяснения ученых... Предоставляю тебе исключительное право на изготовление фалаков. Пусть твоя жена присмотрит несколько хороших мастериц и заведет мастерскую. Это, думаю, и поможет вам поправить свои денежные дела...