Он хлопнул дверью, закрывая ей путь к отступлению навсегда, и почти взревел.
— Черта с два ты будешь кормить меня этой чушью, которую говоришь всем остальным. Я ХОЧУ ЗНАТЬ!
Это мучало его так же сильно, как её мучал когда-то такой же вопрос про него. Гермиона испуганно хлопнула глазами, потерла предплечья ладонями и задумалась, а не стоит ли ей сказать правду. Может быть хоть кому-нибудь.
— Ты можешь спросить об этом у него, он знает ответ, — ей приходилось заталкивать дальше свое одиночество, чтобы не позволить Малфою разглядеть за ним то, что было для него опасно. Вера в добро была для него губительна.
— Мы оба знаем, что я не могу, — его тон снова вернулся к нормальному, но в глазах еще сверкала ярость. — Я хочу знать.
— Потому что есть вещи, которые не прощаются, — еще один ответ, который дал бы ему ровным счетом ничего, но и всё одновременно. Драко тяжело вздохнул, поднял голову к потолку, возможно, молясь где-то отголосками своего сознания, чтобы она перестала играть с ним в игры.
— Значит, вот оно как. Девчонку Грейнджер обидели, и она прибежала к врагу, — теперь язвительность прорывалась сквозь интерес. Если Драко считал, что сарказм заставит её говорить, то он ошибся.
— Мальчишку Малфоя задели, и он приполз под ноги к своим родителям, чтобы стать великим и наконец-то переиграть Гарри Поттера, — легко парировала Грейнджер.
Он прищурился, гнев исказил лицо. — Ты ни черта не знаешь обо мне.
— Так расскажи, — Гермиона дернула плечами. — И я дам тебе то, что ты хочешь знать.
Он ушел. Не дав ей ответа, не получив его. Она просто знала, что когда-нибудь он вернется.
*
— Я думаю, что стоит ударить вот сюда. В прошлом здесь был склад припасов. Я уверена, что они многое изменили, как только выявили нашу крысу, но вряд ли им удалось перевезти всё, — девушка обвела тонкой линией призрачной магии здание на волшебной карте.
— У нас достаточно припасов, — грубо отрезал Волан-де-Морт, закатывая глаза.
— Да, мой Лорд, — она верно склонила голову, не пытаясь вступить с ним в агрессивный спор. Все знали, чем это могло закончиться. — Но их хватит максимум на месяц. Вы ведь не хотите, чтобы Пожиратели голодали. И если егерям перестать выдавать еду, они обернутся против нас.
— Девчонка права, — Долохов скривил губы. Ненавидел признавать её правоту, хотя чаще правда все-таки следовала за ней по пятам.
— Там может быть заклинание умножения, — подметил Люциус, нервно поглядывая в сторону карты.
— Можно отправить туда кого-нибудь и проверить. Выждем сутки, копии к тому моменту уже должны пропасть, а заклинание развеяться. Тогда мы сможем забрать…
— Как ты смеешь отправлять наших людей на смерть?! — Беллатриса приблизилась к ней почти вплотную, рыча слова, которые не должны были казаться страшными. Но ведь разве есть то, что будет внушать доверие, произнесённое безумцем?
— Она смеет отправлять на смерть кого-угодно, если это приведет меня к победе! — вскричал Том за спиной Гермионы и заставил Лестрейндж отшатнуться от девушки. — Делай то, что посчитаешь нужным. Но если погибнет больше десяти человек, Грейнджер, ты об этом пожалеешь, — прошипел Лорд, спустился со своего стула и скрылся в темных коридорах.
Гермиона не думала, что она хороша в военной стратегии, но в тот день она не позволила ни одному Пожирателю умереть. А вечером на её тумбочке появилась коробка с ожерельем из черного жемчуга. Как будто тьмы в ней было недостаточно.
*
— Ты спишь с ним? — Драко лениво покачивал ногой, сидя в кресле. Его лицо пряталось за газетой. На переднем плане мелькали фотографии нового премьер-министра. Фигура то исчезала за вспышками фотоаппаратов, то снова появлялась, не давая забыть о себе. Еще немного, и ей начало бы казаться, что у нее начинается эпилепсия от этой световой игры. Малфой вдруг сложил газету пополам и посмотрел на Гермиону, сидящую с книгой напротив.
Они были одни в гостиной после часового собрания. Ей хотелось почитать книгу, а он просто сидел там, и выглядело все так, будто это будет очередное молчаливое разделение пространства.
Гермиона приподняла бровь в вопросе, отвлекаясь от книги по рунам, которую изучала последние часы.
— С Лордом, — коротко добавил Малфой. Она покачала головой. — Он позволяет тебе делать все, что вздумается просто за твое красивое личико?
— Может, он просто доверяет мне? — девушка закинула ногу на ногу, коротко пожала плечами и опустила глаза в текст несмотря на то, что мысли её уже были гораздо менее сосредоточены, чтобы уловить хоть одну строчку.
Он тихо и коротко рассмеялся. Искренне, но не по-доброму. Потому что откуда добро могло бы взяться в стенах Малфой Мэнора? — Ты же не настолько идиотка. Он никому не доверяет.
— Никому, — коротко согласилась она.
— Тогда с какой стати ты имеешь такую власть? — Драко откинул от себя бесполезную газету, текст для которой писал чуть ли не он сам, и подался вперед. Облокотившись на колени, он вдруг взглянул на неё с таким неподдельным и мрачным интересом, что по спине побежали мурашки. Она кожей чувствовала исходящую от него угрозу. Может быть, это была зависть. Или упрек в сторону Лорда. — Белла провела рядом с ним годы, была верна ему даже, когда никто не был. А он все равно ставит выше тебя, появившуюся всего пару месяцев назад.
— Пару месяцев результативной работы и верности от меня он, очевидно, нашел более ценными, чем её слепую верность, — снова довольно спокойно ответила Гермиона, стараясь не выдавать напряжение, стягивающее нервы.
Малфой промолчал, только едва вскинув брови, провел глазами линию по её рукам, затем по челюсти, хрупким ключицам, которые не были прикрыты одеждой. И только спустя несколько мучительно долгих секунд продолжил разговор, разрушая затянувшееся молчание. — Слишком много для выскочки, переметнувшейся из Ордена.
Гермиона удержалась, чтобы не закусить губу, которая и так уже давно горчила металлическим привкусом, стоило провести по ней языком. В ушах стучали слова Лорда, которые он произносил снова, и снова, и снова. Угрозы, если она провалится или даст ему хоть единый повод засомневаться в себе. Или и то и другое. Положив свою жизнь на стол с его карточной игрой, она поклялась в верности, она не имела права оступиться.
Грейнджер постаралась втянуть воздух как можно тише, подняла голову к парню на против и, запрятав поглубже все, кроме холода, наконец набралась смелости посмотреть ему в глаза. — Я даю ему то, что он хочет. Он хочет Флёр — я нашла, где она. Он хочет ни единого погибшего в операции — я сохраняю им жизни, — прервавшись на минуту, девушка задумалась, а что, если он попросит её убить кого-нибудь. Или умереть самой, потому что ему это нужно. Она ведь не сможет отказаться. — Он не доверяет мне, зато доверяет тому, что я делаю.
— Значит, ты продаешь не тело, а мозг?
— Пытаешься назвать меня шлюхой?
— Не имею привычки бросаться такими громкими оскорблениями, — Драко откинулся на спинку кресла, но не свел с нее задумчивого взгляда.
— Это хорошо, — вдруг прокомментировала она, опуская голову вниз.
— Намек, что аристократам нельзя материться?
— Нет, что ты не считаешь меня шлюхой, — в нем мелькнул огонек легкого удивления, прежде чем он снова отвел глаза и уставился в газету.
Чертова ошибка. Гермиона тщательно выстраивала свои отношения со всеми пожирателями, говоря то, что они чаще всего хотели слышать. Она не любила открываться им, потому что в отличие от бывших друзей из Ордена, этим людям доверять было нельзя. Каждую слабость можно было обернуть против неё.