В этот момент его способность формировать последовательную мысль, так же как и структуру предложения, испарились. Она всегда делала это с ним. Заставляла забыть обо всем на свете.
Вода распылялась по всей кабине и нежно билась об их тела, делая их мокрыми и скользкими. Их руки блуждали друг по другу, находя эрогенные зоны, возбуждая.
Кэролайн потянулась к встроенной полке и взяла оттуда немного геля для душа. Клаус сделал то же самое. С мягкими улыбками они начали намыливать друг друга. Он смывал с нее всю грязь проклятия, а она смывала с него кровь, в литрах которой он побывал всего сутки назад, и все из-за нее.
Кэролайн легонько коснулась его члена, не оставляя и его без внимания, а Клаус в свою очередь осторожно просунул руку между ее ног, оказывая минимальное давление на клитор.
Первородный наклонился и легко поцеловал ее в шею. Губы скользили по влажной коже, чувствуя каждую вену, и опустились на плечо, но только чтобы начать все сначала.
Кэролайн счастливо застонала и слепо нашла его губы. Клаус укусил ее нижнюю губу, тут же прослеживая ее языком. Он аккуратно толкнул ее к стене, скользя членом между ее мокрых бедер, чувствуя там намного больше, чем влагу от душа.
Кэролайн почти потеряла контроль, когда почувствовала его там. Его бедра слегка качались вперед и назад, создавая трение в самых чувствительных местах. Одновременно с этим Клаус опустил голову к ее груди, слепо тыкаясь носом в острый сосок, прежде чем взять его в рот и мягко пососать.
Кэролайн ахнула, почувствовав дрожь удовольствия, поднимающуюся от низа живота вверх по спине, и погрузила пальцы в его волосы, когда он начал шевелить тазом немного быстрее, явно пытаясь довести ее до края. Но она была не готова закончить все так быстро.
Она просунула руку между их телами и сделала несколько вращательно-поступательных движений вверх-вниз. Теперь настала очередь Клауса втянуть воздух и бороться за контроль.
— Бессовестная, — тихо прошептал он. Если бы не слух вампира, то она бы ни за что не услышала бы этого из-за шума воды.
Направляя ее бедра, он переместил их к мраморной скамье. Клаус сел на нее и, придвинув Кэролайн поближе, взял в руку ее ногу и поставил на полку рядом. Он погладил ладонями по ее бедрам и попке, перемещая ее ближе. Его глаза стали темными, и Кэролайн всхлипнула в ожидании.
Он погрузил язык в ее пупок, а потом провел вниз по животу, пока не остановился около ее центра.
Кэролайн ничего не оставалось, кроме как схватить его за плечи, ведь он еще ничего не сделал, а ее ноги уже начали подкашиваться. Ее дыхание стало частым и неглубоким, когда она почувствовала, как он легонько проводит кончиком языка по ее складкам, слегка разводя их.
Она вздрогнула, когда Клаус начал медленно вертеть языком вокруг ее клитора, иногда посасывая его, словно рожок с мороженым.
— Ну и кто у нас тут бессовестный? — неравномерным шепотом сказала она и тут же издала низкий горловой стон.
Кэролайн уже чувствовала, как ее ноги начинают трястись, пока он поднимал ее к вершинам удовольствия снова и снова.
Клаус, как и положено настоящему художнику, выводил замысловатые узоры на ее самой чувствительной точке. Кэролайн вспомнила, как он рисует одну из своих картин. Деликатно делая мазки, чтобы не положить краски больше, чем того требовалось. То же самое он делал и сейчас. Идеально. Ни больше, ни меньше.
Она забыла о том, что в любую секунду проклятие снова начнет просыпаться и она может превратиться в бешеную фурию, забыла, что наверняка они в последний раз занимаются любовью в ближайшее время. Она обо всем забыла, как только он прикоснулся к ней.
Еще минута, и Кэролайн тихонько простонала его имя, зарываясь пальцами в его волосы на голове и с силой дергая. Клаус часто любил шутить, что, учитывая то, как часто они занимались любовью, когда-нибудь она сделает его плешивым на макушке и оставит без волос.
Кэролайн опустила ногу и опустилась на него, чтобы оседлать. Она нежно взяла в руку его член и направила его именно в то место, где он больше всего был нужен ей. Она хотела почувствовать его.
Клаус стиснул зубы, когда сначала головка, а потом и вся его длина проскользнула внутрь. Кэролайн бездумно положила лоб на его плечо и подавила стон. Он был так глубоко.
Ей казалось, у них еще ни разу не было секса на таком невербальном уровне. Даже когда они помирились, даже когда занимались этим впервые. Все это было совсем другим сейчас. Близость. Они знали друг друга так хорошо и, наверное, могли делать все это с закрытыми глазами, но она хотела смотреть на него, видеть этот взгляд, как будто она была самой желанной и единственной на свете, как будто она была для него всем.
Она уютно устроилась у него на коленях и сидела неподвижно. Именно тогда Клаус понял, что не мог больше ждать. Не хотел.
— Я люблю тебя, — тихий шепот, но для Кэролайн эффект был таким, словно рядом разорвалась бомба.
Словно удар электричества, тока и молнии одновременно.
Ее тело напряглось, а глаза распахнулись.
В ушах шумело, и это было не из-за воды, стекающей по стенам. Он признался ей в любви. Сказал, что любит ее.
— Что ты сказал? — шепнула она.
Клаус тихо вздохнул и заставил ее посмотреть на него. Стальные глаза смотрели на нее с такой искренностью, что у нее невольно защипало в глазах.
— Я сказал, что люблю тебя, — тихо размеренно произнес гибрид.
Кэролайн выпустила тихий нервный смешок. Только Клаус Майклсон мог произносить признание в любви как совершенно обыденную формальность.
— Что? — еще один глупый вопрос. По ним стекала вода, и, несмотря на паузу, они все еще были соединены.
— Я, — он начал покрывать поцелуями ее лицо. — Тебя, — щеки. — Люблю, — губы.
Кэролайн сжала свои внутренние стенки вокруг него и начала двигаться.
Клаус оторвался от ее губ, когда его захлестнуло удовольствие. Его не заботило, что она не сказала эти слова. Он и так знал, что она любит его. Иначе почему бы еще она столько мирилась со всем этим дерьмом, которое он принес в их жизнь.
Кэролайн прижалась губами к его губам, когда они начали двигаться. Обоим было понятно, что это не займет много времени, прежде чем обоих захлестнет удовольствие. Их дыхание смешалось, и Клаус потянул ее ближе, положив руки ей на лопатки. Она была такой маленькой и хрупкой, и он боялся случайно сделать ей больно.
Вскоре их поцелуи стали более беспорядочными, дикими, страстными. Они даже не старались соблюдать приличия. Кэролайн абсолютно и бесповоротно текла, что позволяло ему легко скользить в ней.
Клаус выскальзывал из нее почти на всю длину, но только чтобы с громким и мощным хлопком возвратиться назад, задевая ее точку G. Кэролайн прервала поцелуй и куснула его в плечо, чтобы не закричать, но ее хватило ненадолго. Удовольствие было настолько полным и всепоглощающим, что через несколько движений она начала громко выкрикивать его имя.
Клаус чувствовал, как все его тело натянулось, как струна. Он так сильно хотел доставить ей удовольствие. Светловолосой колдунье, которая, он знал, захватила его сердце навечно. Та единственная, перед которой он мог показать свои слабости, свое отчаяние, свое бессилие.
С особенно глубоким и чувственным ударом Кэролайн выгнулась дугой и сдавленно простонала что-то невнятное. И тогда он знал, что она кончила. Он выучил ее и ее тело как свои пять пальцев за это время. То, как она схватила его волосы на затылке, как потянула их на себя, как издала то ли стон, то ли всхлип. Он все это знал и с радостью бы переживал эти мгновения снова и снова.
Вечность.
Совершив последний, глубокий толчок, он последовал вслед за ней. Еще секунда, и они бессильно опустились к мраморной стене душа. Клаус облокотился на холодную стену спиной, а Кэролайн полусидела-полулежала на нем.
Первородный повернул голову и коснулся губами ее щеки, чувствуя ее улыбку. Она улыбнулась и поцеловала его. Нежно, с любовью.
— Ты прекрасна, — прошептал гибрид.
Он чувствовал себя полностью и совершенно поглощенным любовью к этой женщине.