Она больше не жила в постоянном ожидании приезда Клауса, но и не могла стряхнуть нервное напряжение, существуя в мрачном, унылом, бесплодном чистилище между прошлым, о котором она отказывалась думать, и будущим, которое невозможно было представить.
И сегодняшний день ничем не отличался от остальных, если не считать того, что, когда Бонни и Энзо в очередной раз сидели, держась за руки, и обсуждали свой предстоящий медовый месяц, Кэролайн не выдержала и, поспешно пробормотав неуклюжие извинения, буквально выбежала из особняка Сальваторе. Она что есть силы бросилась бежать через лес, расположенный всего в нескольких метрах от пансиона, и только там замедлив шаг, принялась бесцельно бродить между деревьями.
Ни разу за последние два месяца она не позволила себе думать о той ужасной ночи, но теперь стоило лишь начать, и она не могла остановиться. Она должна проклинать его. Но вместо этого видела перед собой его обезумевшее лицо, выражавшее страдание, сожаление и боль в тот момент, когда он обнаружил, что она не делала того, в чем он ошибочно обвинил ее.
Кэролайн пыталась воспроизвести в памяти все те оскорбительные, унижающие слова, которые он говорил ей. Но вместо этого ощущала только нежное прикосновение рук, гладивших ее волосы, и искаженный мукой голос:
— Не плачь, малышка. Пожалуйста, не плачь.
Колючий, раздирающий горло ком все рос и рос, но теперь она страдала не за себя, а за Клауса. И поняв это, девушка зарылась руками в волосах.
Она, должно быть, безумна, совершенно безумна! Жалеет насильника, бесчеловечного ублюдка! Да она не желает больше никогда в жизни видеть его! Никогда!
Девушка быстро пошла по лесу; порывы ветра развевали кудри светлых волос. Но тут ветер улегся так же внезапно, как начался, посреди деревьев стоял олень, настороженно наблюдая за блондинкой. Кэролайн тоже остановилась, ожидая, что зверь убежит, но он лишь внимательно смотрел на нее своими стеклянными глазами, словно чувствуя ее боль и обиду.
Сама не зная, что она делает, Кэролайн осторожно двинулась к животному, но олень испуганно моргнул и попятился назад, на мгновение остановившись, но уже через секунду его и след простыл.
Ни разу за прошедшие недели Кэролайн не нарушала твердого обещания не плакать, и ей это удалось, но тяжкий груз эмоций все копился и копился в душе. Олень, который шарахнулся от нее, словно она была наибольшим в мире чудовищем, оказался последней каплей, переполнившей чашу.
— Черт возьми! Да что же со мной не так? — выдавила девушка и откинулась головой на ствол дерева. Слезы хлынули из глаз. Повернувшись, она машинально побрела, сама не зная куда.
Соленые струйки все текли по щекам и жгли веки, но девушка не могла остановиться. Она плакала, пока слез горечи и боли больше не осталось, и, как ни странно, настроение ее немного улучшилось. К тому времени, как она добралась до дома, она чувствовала себя гораздо бодрее, чем за время, прошедшее с тех пор, как случилось «это».
Но когда расстояние до дома оставалось около ста метров, она увидела то, что одновременно привело её в дикий восторг и точно так же заставило остолбенеть от ужаса. Прямо возле крыльца ее дома, как ни в чем не бывало, стоял припаркованный роскошный черный Мерседес.
Это был Саймон.
Практически подлетев к машине, Кэролайн увидела, как дверь водителя открылась, и из машины показался вампир.
Саймон выглядел все так же, как и раньше. Неизменные джинсы и кожаная куртка, на глазах очки и пачка сигарет в руках.
— Саймон? — она не поверила своим глазам.
Вампир тепло улыбнулся.
— Кажется, мы встретились раньше, чем оба думали. — Он начал обходить машину и подошел к пассажирской двери, взявшись за ручку.
Кэролайн в шоке застыла на месте и не могла вымолвить ни слова. Ведь если поверенный Клауса здесь, то вместе с ним должен был приехать и…
Дверь открылась, и из машины показалась сначала черная лодочка на высокой шпильке, затем стройная нога и лишь потом обладательница всех этих богатств. Волосы древней были прямо выпущены, а одета она была в шерстяные черные брюки-капри от Дольче Габбана и черный шелковый топ, завершая образ жакетом от Оскара Де Ля Рента.
Ребекка была шикарна, как всегда.
— Ну и где ты ходишь, Форбс? Мы торчим здесь все утро. И кровавый черт, что это у тебя в волосах, листья?
Ребекка Майклсон небрежно облокотилась о дверь Мерседеса и нервно постукивала ножкой. Услышав ее фразу, Саймон подавил смешок.
Увидев оцепенение Кэролайн, древняя тепло улыбнулась и захлопнула дверь машины.
— Я думала устроить тебе сюрприз, но я еще ни разу не была в твоем доме. Я поняла, что не могу войти. Так что нам пришлось подождать здесь… О боже, Кэролайн, ты что, онемела за эти четыре месяца…
Она не успела закончить, так как оказалась в тесных объятиях другой блондинки. Как же она соскучилась по первородной, по этим северным растянутым гласным и едким замечаниям. Ребекка удивленно что-то пропищала, но тут же обняла ее в ответ.
— Я скучала по тебе, Бекс!
— Я тоже, милая, — Ребекка успокаивающе погладила ее по спине.
— Идемте в дом, — Кэролайн потянула подругу за собой и окинула Саймона взглядом.
— Я, пожалуй, останусь тут, — загадочно сказал вампир и вытащил из пачки сигарету. — Рад тебя видеть, Кэролайн.
***
— Итак, может, расскажешь, в чем дело? — Ребекка бросила на журнальный столик очки от Версаче и сидела на диване, пока Кэролайн разливала кровь по стаканам.
— Что ты имеешь в виду? — хотя Кэролайн прекрасно понимала, что древняя имеет в виду ее поспешный отъезд из Нового Орлеана. Вот почему Саймон решил остаться снаружи. Он просто хотел дать им поговорить наедине и дать Ребекке возможность выпытать у Кэролайн все интересующие ее подробности.
— Ой, перестань, Кэролайн, ты включила чувства или потеряла мозги? Не строй из себя дурочку. Что произошло у вас с Ником?
Кэролайн взяла два стакана и протянула один блондинке.
— Ты сама ответила на свой вопрос. Я включила чувства. Вот и все.
Ребекка отпила кровь из стакана и поморщилась.
— И что? Обязательно было убегать, словно был какой-то пожар? Ты не могла попрощаться по-человечески?
— Прости, — виновато промямлила блондинка, — я просто…
— Просто мой брат в очередной раз опарафинился по полной. Давай будем говорить начистоту, — тоном, не терпящим пререканий, сказала Ребекка, продолжая осматривать ее дом.
Кэролайн улыбнулась ее проницательности. В этом была вся Ребекка. Ни капли тактичности.
— С чего ты взяла это?
— Ой, ну перестань, — протянула блондинка, — я что, не знаю своего брата? Второе имя Ника — я испоганю все, что можно испоганить.
— Ребекка! — Кэролайн посмотрела на нее с насмешливым укором. Сейчас она впервые за долгое время по-настоящему расслабилась. Ребекка обладала этой удивительной способностью, расслабить своего собеседника. Но древняя не разделяла её приподнятого настроения.
— Что он сделал? — серьезно спросила она, глядя Кэролайн прямо в глаза. Ее тон мгновенно стал серьезным.
Улыбка вампирши мгновенно поникла.
— Ничего, — как можно спокойнее ответила она. — Ничего не произошло.
— Не ври мне. Я неплохо тебя изучила за этот год. Я знаю, что ты врешь!
— Нет. — Господи, ну почему они заговорили на эту тему.
— Кэролайн, что произошло? — продолжала настаивать Ребекка. Она не собиралась отступать.
— Ничего не произошло, Бекс. С чего ты вообще решила это?
— С чего я решила это? — повысила голос древняя. — Я расскажу тебе, с чего я это решила. Мой брат в приподнятом настроении уезжает из особняка Хэйли и Элайджи, спеша поскорее поехать домой. — Ребекка поднялась с дивана и стала расхаживать по комнате из стороны в сторону. Ее высоченные шпильки стучали по паркету. — Для справки, я видела его в таком хорошем расположении духа всего раз десять за тысячу лет. Так вот, он уезжает домой, на следующее утро я приезжаю к вам, чтобы пройтись с тобой по магазинам, но тебя уже нет, — голос блондинки звонко разносился по комнате. — Я говорю ему: «Ник, где Кэролайн?», а он мне в ответ: «Кэролайн включила чувства и уехала в Мистик Фоллс». И он просто ушел в кабинет, закрыв за собой дверь. Первый месяц он вообще не выходил из кабинета и из дома. Он ни с кем не разговаривал и только изредка видел Хоуп. Но теперь все кардинально поменялось. Теперь он уже два месяца как трахает все, что движется, хотя всем ясно, что он таким образом пытается тебя забыть. И ты сидишь здесь как в какой-то ссылке. Ни разу не дала о себе знать хоть что-нибудь!