— О, нет, — произнесла Скотч и поскакала к разделочному столу.
Её ПипБак начал попискивать, и намного чаще, чем над чашей с водой.
Атоли растерянно переглядывались между собой. А затем из воды вытянули нечто гораздо больших размеров, чем корзина с устрицами, и ныряльщики заверещали на зебринском с такой скоростью, что Скотч перестала их понимать. С тяжёлым клацаньем на палубу опустилась металлическая бочка. Она была едва тронута ржавчиной, но из отверстий, пробитых в её боковой стенке, сочилась радужная жижа. Едва увидев её, капитан тут же приказала погрузить бочку в шлюпку, чтобы уберечь палубу от этой гадости. И даже после этого ПипБак Скотч продолжал тихо попискивать.
А затем зебры начали перешёптываться.
— Старкаттери. Проклятая Старкаттери.
Капитан бросила на Скотч Тейп тяжёлый взгляд, и пони почувствовала, как у неё затряслись поджилки.
Всё, как и предсказывала Пифия.
* * *
Когда-то, давным-давно, Скотч Тейп жила в Стойле. Это Стойло не было самым лучшим из всех. В сущности, Стойло Девяносто Девять было откровенно порочным, бесчувственным и управлялось деспотичной Смотрительницей. А когда погибла мать, Скотч Тейп заставили исполнять её обязанности, и это притом, что она не только не окончила ещё школу, но у неё даже не было свого Праздника получения метки. И это случилось прямо перед тем, как Стойло вновь открылось и на него напали.
И именно таким был сейчас «Абалон». Тихое бормотание. Пристальные взгляды. Растущее напряжение. Радиоактивный яд сброшен в их рыбных угодьях? В рыбных угодьях, являющихся, судя по бормотанию, одними из лучших. Они оставили их напоследок, чтобы заполнить трюмы перед тем, как направиться в Рисовую Реку, а теперь угодья разорены, и им нужно кого-нибудь в этом обвинить.
У Скотч сердце ушло в копыта, когда капитан вперила в неё взгляд. Она была прямо как Риветс, когда та оценивала возможность свержения Смотрительницы. И в этом взгляде содержалось так много невысказанных вопросов.
— Приведите её, — в конечном итоге произнесла капитан не терпящим возражения голосом.
Все одобрительно закричали, и четверо зебр помчались в трюм. Жемчужина метнулась к боку матери.
— Мы не можем! Традиция... — начала она, едва слышимая на фоне гула толпы.
— Чего требует Традиция для тех, кто травит рыбные угодья? — требовательно спросила капитан, и кобылка умолкла.
— Ой, да ладно! Вы же не можете всерьёз верить... — начала было Скотч, но капитан пригвоздила её к палубе яростным взглядом. «Ты составишь ей компанию», обещал этот взгляд. Маджина присоединилась к Скотч, и как только собралась заговорить, тоже была заглушена этим молчаливым обещанием.
И, разумеется, именно в этот момент Прелесть сделала всё происходящее более интересным. Хоть для кобылки Прелесть и была крупновата, она всё ещё была меньше боровшегося с ней взрослого жеребца. А это свидетельствовало о том, что она была столь же сильна, как и он, только ещё вдобавок с когтями, зубами и огненным дыханием. К счастью для всех, она, похоже, прекрасно осознавала, что прямо сейчас бой до смерти будет означать предание огню судна, на котором они все находятся. Таким образом, надев на неё намордник и обвязав цепями, которые она тут же попыталась разорвать, трое окровавленных, избитых жеребцов потащили фиолетовую дракопони по палубе.
А затем они привязали её к верёвке, соединённой с несколькими камнями, служившими балластом для ныряльщиков. И лишь после этого Прелесть перестала сопротивляться, принявшись грызть от досады цепь, посматривая при этом на лежащие у борта камни.
Четвёрка зебр привела из трюма Пифию, лицо которой было залито кровью из раны над глазом, а нос весь опух. Кобылку подтащили к капитану, и два жеребца прижали её к палубе. Толпа замолкла, когда капитан повернулась к бочке, лежавшей в баркасе рядом с ней.
— Ты знала? — спросила капитан, низким и спокойным голосом.
Пифия сглотнула, продолжая смотреть в пол.
— Откуда бы? Я же всё это время находилась в трюме.
— Эти рыбные угодья были строго охраняемым секретом «Абалона», — сказала капитан вполголоса. — А теперь мы подобрали тебя, и вскоре после этого они уже отравлены.
Скотч Тейп переводила взгляд с кобылки на капитана и обратно.
— Вы не можете утверждать, что она...
— Ты не знаешь, о чём говоришь, пони, — отрезала капитан. — Старкаттери коварны. Злобны. Манипулятивны. Вероломны. Это не станет чем-то, на что они не способны. — Она посмотрела на своих зебр. — Я должна думать о своей команде. О своём корабле. О своём племени. Это не должно остаться безнаказанным.