Этот момент был столь же напряженным, как и туго натянутая проволока. А затем один из жеребцов выкрикнул:
— Так точно! — Это был жеребец из трюма, той самый, потерявший своего возлюбленного.
— Мы заставим наших предков нами гордиться? — требовательно спросила капитан.
— Так точно! — Ответило больше членов экипажа.
— Лучше ли мы этих побирающихся обломками рифовых крыс и мародёрствующих мразей, смеющих пользоваться именем нашего племени, поскольку по-прежнему придерживаемся наших Традиций? — прокричала капитан.
— Так точно! — в один голос проревели члены экипажа.
— Традиция велит нам защищать своих пассажиров, и мы это сделаем. Другие суда играют с Традициями, как с игрушкой, когда они удобны. Слишком многие отказываются от них по первому же поводу, и, будто крабы, забиваются в первую же безопасную дыру. Один корабль донельзя высмеивает все устои нашего племени, — произнесла капитан, взглядом пригвождая всю команду к палубе. — Но мы «Абалон», и если нам суждено остаться последним хорошим кораблём племени Атоли, да будет так. Все по местам. Мы выдержим этот шторм, и когда вернёмся в Северный Порт, я прослежу, чтобы мой супруг обратил каждое судно в океане против моей подлой брачной сестры за это предательство! Шевелитесь!
Экипаж тут же начал действовать. Взгляд капитана вновь вернулся к Пифии, которая, похоже, всё ещё до конца не восстановилась от случившегося совсем недавно приступа.
— Ну и?
Пифия сглотнула.
— Если мы следуем традициям, то должна быть и оплата.
— Обычной платой, насколько я помню, является золотая монета. — Сорвав со своей шляпы одну из монет, она передала её кобылке, принявшей её с налётом торжественности. — Спаси мой корабль и моих дочерей. Проложи нам безопасный курс из этих отмелей.
— Капитан, — произнесла Скотч, пристально посмотрев на прорысившую мимо кобылу. Капитан приостановилась, рассудительно смотря на неё. — Спасибо.
— Если я отдам ей тебя, то больше уже никогда не смогу взглянуть в глаза своей младшенькой. Тем не менее мне бы очень хотелось, чтобы вы путешествовали к нашим землям по-другому. — Она указала на радио. — Посмотри, сможешь ли ты с кем-нибудь связаться. А я должна проследить за подготовкой своего корабля к его последнему плаванию.
Когда она ушла, чтобы отдать приказы и проследить за их выполнением, Скотч подошла к радио. Оно не сильно отличалось от понячьих за исключением того, что там были педаль и микрофон, а все ручки были исписаны глифами. Возле неё Маджина и Пифия смотрели на карты. Прелесть плюхнулась неподалёку, свернулась в клубок и... решила вздремнуть?!
— Я бы могла, — пробормотала Пифия.
— Что могла бы? И что она имела в виду под «последним плаваньем»? Она сказала так, потому что считает, что мы потонем? — сказала Скотч, начав крутить ручки и пытаясь расслышать что-нибудь помимо статичного шума.
— Я бы могла, — вновь пробормотала Пифия, после чего моргнула. — Проклятье. Не могу сказать, в котором «сейчас» я в данный момент нахожусь.
— Она только что заключила сделку с племенем, проклятым звёздами, Скотч. Перед всеми! Ни одна команда после такого с ней не поплывёт. Никогда! — объяснила Маджина, широко раскрытые глаза которой были полны сочувствия.
— Но разве это не значит, что корабль тоже проклят? — сказала Скотч, нахмурившись.
— Она просила не как Капитан, а используя своё не-капитанское имя. Проклятие начнётся с неё и на ней же закончится, — сказала Маджина.
— Откуда вообще взялись эти правила на тему этого бреда про проклятия?! — возмутилась Скотч. Это всё было так... глупо! — Проклятия - это тупо.
— На Блекджек лежало проклятие, — сказала Пифия, пялясь на карты и потирая висок копытом.
— Заткнись, — отрезала Скотч. — Это на твоём лице проклятие! — Маджина засопела, собираясь заплакать.
Вздохнув, Прелесть села прямо и, схватив Скотч за голову, повернула её в сторону радио.
— Ты! Слушаешь, выискивая другой корабль. — После чего она указала когтем на Маджину. — Не хнычешь. — Затем на Пифию. — Никаких больше разговоров о Блекджек! — После чего плюхнулась в центре палубы.— Клянусь, если меня разнесёт на кусочки, то я не буду при этом слушать, как вы трое препираетесь. — После чего она свернулась клубком, прикрыв лицо треугольным на конце хвостом. Грохочущий раскат грома прокатился по горизонту, и она вскинула голову, но небо оставалось безоблачным.