— Никогда, — призналась Лалахава, глядя на шлюпку, зигзагами направлявшуюся к мангровым зарослям и илистым отмелям. — С тех пор, как... ну, с давних времён.
— М-м-м... — ответила капитан, наблюдая, как бывшие её пассажиры исчезают из вида. — Очень давних времён. И славных времён.
— Капитан, двадцать членов вашей команды погибли или серьёзно ранены, и «Сулой» обязательно разыщет нас. «Абалон» практически разваливается на части, и если бы не Ахулани, мы уже непременно пошли бы ко дну. Вы серьёзно сделали всё это ради... ностальгии? — недоверчиво поинтересовалась шаманка.
Капитан погладила ограждение корабля.
— Конечно, нет. Я сделала это, потому что так пожелала «Абалон».
Зебра несколько мгновений молча смотрела на свою мать. А затем улыбка тронула уголки её губ.
— Пока мы были заняты, вы успели стать провидицей или шаманкой, Капитан?
— Следи за своим языком, Лалахава. Я остаюсь Капитаном до тех пор, пока твой отец не скажет обратное, и даже после этого я не перестану быть тебе матерью, — сурово произнесла старшая зебра. — Может, я и не умею слушать духов или говорить с ними, но бывалый капитан знает своё судно. «Абалон» хотела этого. Взять пассажиров. Соблюсти Традицию, пусть и ценой большого риска. Жить простой жизнью, вылавливая из моря моллюсков, как она делала это уже больше двух столетий. — Она посмотрела на мегазаклинание, оставшееся за кормой. — И у меня появилось несколько вопросов к моей брачной сестре.
— Вы же знаете, что она – кровожадный монстр, Капитан. Ей ничего не стоит убить вас просто в порыве гнева, — предупредила Лалахава.
— Не наговаривай на свою брачную мать, — смиренно произнесла капитан. — Она не какой-нибудь полоумный пират или чудище морское. Сулой коварна и жестока, но, что ещё хуже, она амбициозна. Если бы она довольствовалась лишь насилием и грабежом, её давно прогнали бы в открытое море и перестали обращать на неё внимание. Но у неё есть своё видение будущего нашего народа, и многие суда готовы внимать каждому её слову. Она отказалась от своего настоящего имени ради вульгарного прозвища, больше подобающего понячьему рейдеру, чем капитану. И, будь её воля, принудила бы всех нас сделать то же самое. Она могла бы заставить всех старейшин Северного Порта плясать под свою дудку, если бы захотела. И тем не менее она напала на меня! — Капитан треснула копытом по ограждению. — Рискнула всем ради этого. Пустила прахом годы интриг и подковёрных игр, и всё ради этой пони. И я хотела бы знать, почему.
Лалахава уставилась туда, где среди барханов посеревшей грязи исчезла шлюпка.
— Что, по-вашему, будет с ними?
— Если они достаточно сообразительны, то дождутся прилива, а затем отправятся морем дальше. Миновав Окамбо, мы оказались всего в двух днях пути от Рисовой Реки, — рассудительно ответила капитан. — Берег равнинный, и пропустить реку будет просто невозможно. Но если они не настолько умны, то сразу попрутся вглубь материка прямо в тамошние болота, нарвутся на Орах, и никто никогда их больше не увидит.
Вдалеке сверкнула вспышка изумрудного пламени. Капитан тяжело вздохнула.
— Они направляются вглубь, — весело произнесла Лалахава.
— Мне нужно выпить, — пробормотала капитан, отвернувшись от поручня. — Скажи, что ты не отдала волнам хотя бы одну бутылку сахи.
— Разумеется, Капитан.
* * *
Ватты. Пусть серая полоса, протянувшаяся между деревьями и океаном, формально являлась дном, но плоской она была лишь с географической точки зрения. Горы грязи, раздробленного камня, водорослей и морских обитателей, извергнутых на берег мегазаклинанием, покрывали мангровые заросли мерзкой массой, напоминавшей по консистенции перемешанный с навозом сырой бетон. Пару раз они пытались надавить на неё веслом, но оно погружалось на треть метра, быстро застревая. И каждый раз им с огромным трудом удавалось вытащить его наружу.
Но это не шло ни в какое сравнение с жуками.
В Пустоши самым большим, о чём вам приходилось волноваться, являлись блотспрайты и радтараканы. Возможно, радскорпионы, но Скотч не знала точно, считаются ли они жуками или нет. Возможно. Пока они упорно пытались грести к устью реки, четырёх кобылок атаковали настоящие тучи из кусающихся, жалящих насекомых, роящихся вокруг их лодки в поисках уязвимой плоти. Попытки прихлопнуть их закончились ничем, и Прелесть даже дыхнула огнём, попытавшись разогнать надоедливых паразитов. Пять минут спустя они стали настолько невыносимыми, что от усилий, прилагаемых, чтобы отогнать их от себя, Маджина свалилась за борт.