— При чём тут это? — спросила я.
— Чуть позже я объясню, что именно случилось. Итак, во время Тёмного Вознесения эйдос, активированный негативной энергией, начинает реализацию своего потенциала, путём того что пожирает душу своего «хозяина», одновременно копируя его память, личность, Духовный Узор. В результате, получившийся Тёмный Бог имеет личность того, кого он поглотил во время Вознесения. — и как это относится ко мне? — «Как это относится ко мне?», подумала ты. Ответ довольно прост, ты вступила в контакт с эйдосом Принцессы Ми Аморе Кадензы, который не имел возможности реализовать своего потенциала в силу её духовной природы. И тут, в его распоряжение попадает душа, которую можно пожрать и реализоваться. Что он и начал делать. В данный момент ты лишилась пятнадцати процентов своей души.
— Стоп, что?!
— Ты чуть не лишилась посмертия, Ноктюрн. Но, ты вытащила счастливую карту, и на сцену вышел я. — Магистр тряхнул своим хвостом, и я услышала мелодичный перезвон колокольчиков.
— Ещё раз, чем мне это грозит? — переспросила я.
— Уничтожением души, и тем, что Тёмную Богиню Любви, которая займёт твоё место, уничтожит Шифт. — с готовностью повторил Магистр.
— С этим можно что-то сделать? — безнадёжно спросила я.
— Ну, ты можешь попробовать вознестись. Твой собственный эйдос мощнее эйдоса Каденс, и вполне способен отразить его нападки. — начал перечислять Магистр. — Ты можешь сдаться, позволить себя пожрать и перестать быть. Образно конечно, так как твои воспоминания навсегда останутся с эйдосом Каденс. — жеребец начал любоваться игрой света в камне на его браслете. — Ах да, ещё ты можешь заключить сделку со мной, и тогда я тебя спасу. Поскольку ты мне нравишься, я сделаю тебе скидку. А теперь продолжай задавать вопросы.
— Каким образом — начала я, внезапно полностью успокоившись. — я могу спастись через Вознесение, если оно подразумевает поглощение души?
— Тёмное Вознесение да, подразумевает. Нейтральное и Светлое обходятся без таких… экстремальных перемен. При Светлом варианте смертный даже становится Богом, а не выступает в роли инкубатора для него. Да и не обязательно возносится, твой эйдос сильнее чем у Каденс, и достаточно просто его разбудить.
— И почему на меня вечно валится всякая сверхъестественная хрень? — за неполные семнадцать лет жизни я наткнулась на большее количество сверхъестественной хрени чем иному приключенцу удаётся за всю его жизнь.
— На самом деле это эйдос Солар Флэр играется с вероятностями, пытаясь раскрыться. — Магистр улыбнулся мне. — Впрочем, есть тут и плюсы, потому как сила твоего эйдоса и его влияние на реальность позволяют повесить ярлык «сверхъестественная хрень» и на тебя. Собственно, если бы эйдос Флэр тебя не «притянул», то тебя, как и твоих биологических родителей, сожрали бы дикие гули. — ладно, отзываю свою жалобу.
— А почему её эйдос так делает?
— Иногда Тёмные Боги, из наиболее отмороженных, боятся конкурентов настолько, что повреждают эйдосы, лишая их возможности раскрыться. Это выливается в то, что эйдос не только не позволяет своему носителю стать Богом, но ещё и осаждает его подсознание «белым шумом» вызывая нарушения высшей нервной деятельности. За примерами далеко ходить не нужно, Солар Флэр, которая зарабатывает фобии чуть ли не по команде, отлично это иллюстрирует. Хотя, в защиту её эйдоса могу сказать, что он всё же улучшает её понимание магии и даже смог активировать содержащиеся в её душе структуры… — видя, что я начинаю терять нить монолога Магистр опять улыбнулся, и пояснил попроще. — Короче, пробудил пассивный дар провидца. Возвращаясь к твоему вопросу, постоянный контакт с разными сверхъестественными существами предоставляет Флэр вполне реальные шансы Вознестись.
— А ты можешь это исправить? — хотелось бы помочь Флэр.
— Конечно же… нет. Я имею весьма смутное представление о принципах реконструкции эйдосов. Вот изменять их конфигурацию я умею. — видя моё непонимание пояснил. — Меняю таланты. Хочешь что-то покруче «Уничтожения Зла»?
— Спасибо, но нет. — вежливо отказалась я.
— Тогда я готов к следующему вопросу. — Магистр потянулся, внезапно напомнив сытую змею. И снова раздался этот тихий звон колокольчиков. — Нормальный диалог — это, знаешь ли, роскошь для кого-то вроде меня.