В конце вечеринки Лайфблум передал мне последний подарок, обёрнутый красивым бантом.
Это то, о чём ты просила, сказал он. Мне надо возвращаться. Я полечу с Дитзи Ду и Лаенхартом. Если я собираюсь попасть в Башню Тенпони вовремя, чтобы успеть произнести небольшую заготовленную мной речь, мне надо идти.
Я левитировала красочно завёрнутую коробку себе на спину.
Спасибо.
Кому это? спросил Каламити, подбежав ко мне, как только Лайфблум ушёл прочь, быстро переместившись туда, где Дитзи Ду в который раз говорила "пока" Сильвер Белл. Несколько часов в кратере должно было вполне хватить ей для набора заряда, да и к тому же уходить с вечеринки Сильвер Белл ей совсем не хотелось.
Это подарок для Мягколапки.
Лил'пип, ты ж знаешь, у нас нет времени на это.
Каламити был прав. У нас и так было достаточно дел в Нейварро, и мы планировали нашу атаку, избегая казарм. Мы должны были двигаться быстро. Не было времени для на экскурсию. Но...
Хотя бы в этот раз, ответила я ему, я хочу поступить правильно по отношению хоть к одной из них.
Каламити нахмурился, встряхнув оранжевой гривой. Маленькие цветные клочки посыпались вниз.
Те не спасти её, Лил'пип. Ты выпустишь этого монстра на свободу, и она прикончит любого пони, прежде чем её саму кокнут. Он показал на коробку. Эт не вернёт ей её жизнь.
Я знаю, призналась я. Но если она ещё жива, то это именно то, что она хочет. Он была Боевым Когтем. Она не предпочтёт закончить жизнь в тюрьме и быть измученной до смерти. А кто бы предпочёл?
А когда в твоём плане появился пункт про исполнение желаний адских гончих?
Я посмотрела в глаза Каламити.
Когда я увидела, как Отэм Лиф обращался с ними.
Кхм, ой, он вздрогнул, а затем, скрипнув зубами, произнёс: Это был удар ниже пояса, Лил'пип. Да, я знаю, что он был ублюдком, который убил целую кучу пони, и я понимаю, что его просто нельзя было оставлять в живых. Но он всё ещё мой брат, и я скорблю о том, что потерял его.
Я знала, что Каламити переживает из-за смерти брата, но мне даже в голову не приходило, что он может быть в трауре.
Прости, произнесла я с сожалением.
Ладно уж, ответил он, приняв мои извинения, сам спросил.
У тебя в гриве конфетти.
И у тя.
* * *
Сегодня:
А ну замри, где стоишь, ты, вороватый отморозок! Пока мы отбиваемся от неприятеля, ты решил, что это охренительно классное время, чтоб поживиться чужим добром? Ты ведь воруешь у АНКЛАВА, дерьма кусок. НИКТО не смеет воровать у Анклава!
Каламити едва закончил набивать седельные сумки, когда этот громкий голос разорвал воздух позади него.
Привет, батя, произнёс Каламити, поворачиваясь лицом к своему отцу.
Строевой сержант застыл на месте, уставившись на сына.
Каламити, встретившись взглядом с отцом, молча смотрел в ответ.
Затем вздохнул.
Знаешь, я всегда считал, что у меня накопилось достаточно всего, чё я смогу высказать тебе, если когда-нибудь предоставится такая возможность, устало произнёс Каламити. Но вот я стою перед тобой и понимаю, что сказать мне нечего.
Старший жеребец выпучил глаза.
Каламити? Он впал в ярость. Ты?! Нападаешь на родную страну? На себе подобных? Да ещё и с грёбаным ДРАКОНОМ? ТЫ?!
Каламити покачал головой в ответ.
Ты не прав в стольких вещах, что я даже не знаю, с чего начать.
А для чего ты шёл сюда, убивая пони? Просто поворовать?
Каламити бросил взгляд на свои седельные сумки, прежде чем ответить.
Я пришёл сюда, чтобы спасти пони, отец. А это? Это просто небольшая страховка. Моим друзьям лучше покинуть это место живыми, если Анклав захочет получить свою собственность обратно. Он протолкнулся мимо отца, направляясь к выходу.
НИ С МЕСТА, ты, предательский кусок ОТБРОСОВ! заревел строевой сержант.
А не то что? спросил Каламити. Ты же не станешь стрелять в меня. При всех твоих недостатках, ты всё же не Отем Лиф.
Я буду ДРАТЬ ТВОЙ ЗАД, пока ты не начнешь МОЛИТЬ ОБ ЭТОМ!
Каламити обернулся к отцу, оценивая это заявление.
Э, не-а. Я думаю, что ты не более чем очень шумный старый жеребец, много лаешь, но никогда не кусаешь. Но ты волен попытаться доказать, что я ошибаюсь, предложил Каламити. Но держу пари, что скорее эт я надеру те зад. И это, вероятно, лишит тя того уважения, которое сохраняют к тебе солдаты.
Он повернулся, направляясь к двери.
Прощай, отец.
И ЭТО ВСЁ?! Отец Каламити проскочил мимо него, чтобы заблокировать собой дверь. Разве тебе нечего сказать в своё оправдание, ты...
Каламити прервал его, прежде чем тот сумел подобрать для него новое более унизительное прозвище:
Не-а. Но затем, подумав, добавил: Мне жаль, что мама умерла. Я мог бы сказать что-нибудь о том, как плохо ты справлялся с этим, но, думаю, ты и сам об этом прекрасно знаешь.
Мой лучший друг протолкнулся мимо своего отца и открыл дверь.
Знаешь, у тебя её грива, произнёс его отец с неожиданной мягкостью, позволяя сыну пройти. Мне очень нравилась её грива.
Каламити расправил крылья и молча полетел прочь.
* * *
Этим Утром:
Ну как, Баркин Соу, готов прокатиться на драконе? спросила я.
Если честно, эта штука очень неудобная, повторил Спайк, спустившись достаточно низко для того, чтобы адский пёс-снайпер смог забраться в самодельное седло, сконструированное Каламити, пока я разговаривала с Хомэйдж наедине.
Несколько минут спустя мы уже летели над облаками. Спайк держал меня в своих лапах, а я левитировала Вельвет и Каламити позади. Мой друг-пегас уже мог летать сам, но плохо и недостаточно быстро, чтобы поспевать за взрослым драконом.
Мир за облачной завесой захватывал дух. Воздух был чистым, свежим и тёплым благодаря солнечному свету. Солнечный свет отражался от облаков, катился по яркому, чисто-белому покрывалу. Я чувствовала себя скверно, ведь я несла сюда войну.
Пролетая над очередными горными вершинами, я заметила одну гору, которая была распотрошена. От неё остался только поблескивающий на солнце костяк. Гора была словно тушка животного, чьи кости обглодали. Я позвала Каламити и указала на неё.
Эт то, чё от Стойла Девяносто Восемь осталось, объяснил он нам. Мало было Стойл для пегасов. Большинство, как и вот это, строили внутри гор. Облака были не самой лучшей защитой от мегазаклинаний, да и пегасам, в отличие от других пони, нужны были обширные помещения для полётов, что вело к изменениям в проектировании Стойл.
Обнажённый остов остался позади.
Анклав уже давным-давно разобрал до последнего листа металла все такие Стойла, что нашёл, добавил Каламити. Да и сейчас продолжает разбирать остатки их каркасов по мере необходимости.
Несколько минут спустя показался город пегасов. Резкий контраст между его зданиями величественными памятниками прошлому и руинами внизу больно ранил сердце. Этот город, словно шар памяти, был подобен окну в прекрасное залитое солнечным светом прошлое Эквестрии.
Но всё-таки что-то было не так. Город при всём своём великолепии выглядел до боли пусто. Огромные размеры и величие старинных устремлявшихся в небо зданий и переливавшихся радужных водопадов превращали и без того малочисленное население просто в карликов.
Граждане-пегасы походили на термитов на дереве. Или на мышей, прогрызавших проходики в свои жилища внутри куда большего дома.
Совсем не похоже на процветающую цивилизацию из моих представлений.
Спайк опустился в облака, и образы сохранённого мира сразу же пропали, сменённые серой с белым дымкой. Её влага уже вскоре прилепила броню к моей шкуре и подкорректировала мне причёску. Остаток пути мы проведём, скрытые покрывалом облаков, пока не окажемся фактически под самой базой.
* * *
Десять минут назад:
Ослепительно яркий свет залил солнечное небо над Филлидельфией. Лучи чистейшего солнечного света, тонкие, не толще стволов деревьев, ударили с чистого неба, как раскалённые копья, сжигая всё, с чем соприкасались.