Взрыв потряс офис. Я услышала, как часть дорожки снаружи с ужасающим грохотом обрушилась вниз. Оглянувшись, я увидела, что робот превратился в гору металлолома. Мостик снаружи был по-прежнему цел, но опасно провис. Я была не совсем уверена, что он выдержит мой вес.
Оторвав всё, что можно было оторвать от робота-паука, я взвесила доступные варианты. Я не могла оставаться тут вечно. Если я буду двигаться очень быстро, я успею пробежать по дорожке, и роботы внизу в меня не попадут. Их оружие казалось мне не слишком точным. Но несколько метров мостика теперь болтались в воздухе и угрожающе прогнулись. И чем дольше я на него смотрела, тем меньше мне хотелось оказаться на нём.
Я никогда до этого не пробовала поднять саму себя. Теоретически, это должно было сработать, но я никогда ещё не видела, чтобы кто-то так делал. Сфокусировавшись, я попробовала. Я почувствовала, как свечение моего рога обволакивает меня целиком. Оно стало ещё ярче, когда я попыталась приподнять себя. Когда я почувствовала, что чуть-чуть оторвалась от пола, я светилась, как дюжина лампочек, и обливалась потом. Это был предел моих возможностей, но я это сделала. Теперь шаг вперёд… ещё один… и ещё один…
Я была уже на полпути, когда роботы внизу начали пускать в мою сторону молнии. Один заряд ударил в мостик, растекаясь по нему. Мне сильно повезло, что я не касалась его. Но я была практически истощена. Мостик заканчивался, упираясь в огромное окно, пропускающее дважды профильтрованный — облаками и грязным стеклом — солнечный свет внутрь завода, как бы дополняя свет тяжёлых потолочных светильников. От окна мостик уходил в двух направлениях вдоль стен. Первое было тем, откуда пришла я. Второе вело к закрытой двери. Только вот в той двери не было замка, который можно было бы взломать. Её можно было открыть только командой с терминала.
Ещё один разряд промазал вчистую, попав в одно из разбитых окон офиса и изжарив терминал, которым я воспользовалась буквально пять минут назад, чтобы открыть вышеупомянутую дверь.
Металлический мостик был чертовски длинным. А за моей спиной были роботы, стрелявшие молниями. Я зарычала от напряжения, удерживая себя в воздухе, и почувствовала, что в глазах у меня начинает темнеть. Мне надо было остановиться, чтобы не потерять сознание, что, в свою очередь, стало бы моим концом.
Разжав магическую хватку, я повалилась на мостик. Он качнулся, но выдержал. Я перевела дыхание, которое сдерживала всё это время, и пустилась в галоп.
— Не убегай! Мы хотим подружиться с тобой!
Ещё выстрелы. Я напряглась, ожидая парализующего электрического разряда, поднимающегося от копыт и расползающегося по всему телу. Вместо этого я услышала громкий хлопок, звук бьющегося стекла и лопающихся тросов откуда-то сверху. На бегу подняв взгляд, я увидела, как один из разрядов попал в висящую под потолком слабо жужжащую лампу, и она взорвалась. И это, как ни странно, было последней каплей: одно крепление оторвалось от старого, потрескавшегося потолка и сорвалось вниз, сминая дорожку за моей спиной. Вся конструкция тяжело содрогнулась, а потом секция прямо за мной обрушилась с режущим ухо скрежетом гнущегося металла.
Разъеби меня Селестия копытом!
Должна признать, мой репертуар по части изощрённых ругательств заметно вырос после встречи с рейдерами. И сейчас мне, несущейся на головокружительной скорости наперегонки с громыхающим смертельным домино обваливающихся за моей спиной секций дорожки, эта фраза показалась как нельзя более подходящей к ситуации.
Я была почти у двери, когда металлическая дорожка ушла у меня из-под ног. Я бросилась вперёд, двигаясь лишь по инерции, и зацепилась за последнюю секцию одними передними ногами. Я висела, задние ноги болтались на высоте нескольких этажей над древним сборочным конвейером для винтовок, разбитым упавшими мостками. Я напряглась, пытаясь забраться наверх. Сердце немыслимо колотилось в груди. Я пыталась отогнать картины падения, которые рисовало моё воображение — старалась не думать о том, как мой позвоночник ломается от приземления на ленту конвейера внизу. По крайней мере, чёртовы роботы больше не стреляли по мне, откатившись в укрытие.
Казалось, это заняло целую вечность, но я сантиметр за сантиметром втащила своё тело на последнюю секцию мостика. Она угрожающе заколебалась подо мной, как торчащий из стены трамплин. Её держали лишь болты, шатающиеся в разбитых нишах. Я аккуратно поднялась и тихонько шагнула к двери.
Молния врезалась в мостик, сбивая меня с ног в болезненных конвульсиях. Я упала в проходе, меня жестоко трясло, грива и хвост встали дыбом. Мостик ответил металлическим скрипом и просел ещё на десяток сантиметров, угрожая скинуть меня в пропасть внизу.
Я с трудом поднялась на трясущихся ногах. Другой разряд прилетел практически из-под меня, промахнувшись мимо дорожки меньше чем на метр, и ударил в потолок. Опалённая штукатурка дождём посыпалась вниз. Я толкнула дверь, и словно гора свалилась у меня с плеч, когда та поддалась. Мостик просел ещё ниже. Я пошатнулась, зацепившись передними ногами за дверной проём, чтобы не соскользнуть по ставшей довольно крутой металлической платформе. Третий заряд рассёк воздух, попав в ещё один заводской светильник, взрывая лампу и опасно раскачивая плафон.
Заржав от натуги, я ввалилась в комнату. Я развернулась и села в проходе, глядя на робота, нарезающего круги прямо подо мной и пытающегося понять, как бы меня достать. Затем сильным ударом передних копыт я обрушила последнюю секцию мостика. Она упала, обдирая стену, и приземлилась на мозговой резервуар робота, раздавив его и разорвав остальную машину практически пополам. Должна признать, хруст, сопровождавший это событие, меня чрезвычайно удовлетворил.
* * *
Я понимала, что если в комнате, куда я с таким риском для жизни успешно забралась, не окажется другого выхода — я крепко влипну.
Закрыв за собой дверь, я немедленно успокоилась. Цвет, в который была выкрашена комната, когда-то был ярко-оранжевым, и за прошедшие годы он так и не потерял своей теплоты. Деревянная обшивка, должно быть, привносила чувство уюта и комфорта в кабинет, как мне показалось, смотрительницы завода. Теперь же эта обшивка была прогнившей и облупившейся. На стене над столом висел огромный логотип из ныне сильно потускневшей бронзы:
ОГНЕННЫЕ ПОДКОВЫ
Как вам такие яблочки?
Я не поняла его смысла.
Оставив его в покое, я осмотрелась. Большой фигурный стол, кресло, шкафчики для документов, гардероб, плакат в подсвеченной рамке — такой же, что я видела раньше на заводе, но гораздо лучше сохранившийся. На нём на фоне радужных взрывов были изображены грациозные пегасы, рассекающие небосклон и стреляющие по тёмным полосатым фигурам со злыми светящимися глазами.
“Лучше быть распятым, чем полосатым!
Вступай в Вооружённые силы Эквестрии
уже сегодня!”
Мой взгляд едва задержался на них, переместившись на более важные вещи. В офисе находились терминал, который я могла взломать, стенной сейф и личный лифт, который, если бы был в рабочем состоянии, мог безопасно доставить меня на первый этаж к выходу из этой западни. Под столом обнаружился ящик с боеприпасами. А потом мой взгляд упал на нечто уникальное: в противоположную стену была вмонтирована стеклянная витрина, внутри которой красовался превосходно сохранившийся револьвер. Модель такая же, как у меня, но сделанная поистине с любовью. На нём был установлен оптический прицел, а рукоять была отделана слоновой костью для наиболее удобного удержания во рту и доступа к спусковому крючку. На рукоятке была эмблема — три яблока.