— А разве нет? — Она покачала головой и прогарцевала вокруг меня. — Я так старалась держать всех подальше от меня. Это совсем не то, чего я хотела! — Она посмотрела на меня снова, и на этот раз я заметила, что она рассматривает мои раны. И оружие. — Это же ты палила снаружи? Верно?
Так, стоп... почему я вдруг стала чувствовать, будто сделала что-то не так?
— Да. Я же сказала, я тут, чтобы спасти тебя.
— Спасти? Литлпип... — о Селестия, она помнила моё имя! — ...я не пленник. Я тут по собственному желанию.
Что? ЧТО!??
— Ты... здесь... с работорговцами... — Я не могла сказать, что разорвётся быстрее: моя голова или моё сердце. — Ты работаешь с работорговцами?!
Она смотрела на меня, её голос был холоден:
— И ты проложила кровавую дорогу через них. Сколько пони погибло сегодня вечером из-за тебя, Литлпип?
— Они работорговцы! — Я тяжело задышала в негодовании.
— А как насчёт тех, кого они поддерживают? Это город, Литлпип. Тут есть торговцы, владельцы таверны, просто рабочие. Ты не убила никого из них? Ты уверена?
— Нет, я уверена! Ну, разве что если некоторые из горожан могли носить броню работорговцев, носить оружие работорговцев и стрелять в меня, то да.
— А рабы? Ты думаешь, что можешь убить работорговцев, и они не будут мстить? Как ты думаешь, они не будут вымещать свою злость на беспомощных пони-рабах, например?
Нет, если мы их всех спасём. Вместо того чтобы спорить дальше, я заставила себя успокоиться. Это же Вельвет Ремеди! Я была просто обязана дать ей возможность объясниться. Самым спокойным тоном, какой я только смогла придать своему голосу, я задала вопрос:
— Почему?
Голос Вельвет ни разу не поднялся или даже дрогнул. Я была на грани крика, а она держала свой голос ровно. Из-за этого ещё сильнее хотелось кричать.
— Когда я покинула Стойло... После того, как оставила сообщение не следовать за мной, — она посмотрела на меня, — я наткнулась на группу из пони, на которых напал ужасный зверь. Лишь один из них остался в живых, с тяжёлыми ранами, без ноги. Конечно же я поскакала к его ноге. Ты знала, что я всегда хотела быть медиком? Я перевязала его раны и перенесла раненого в его лагерь. Это был лагерь работорговцев, и там были ещё пони, которые нуждались в помощи, особенно среди пленников, — Вельвет осмотрела вагон, который, как я начала понимать, был вовсе не её клеткой, а комнатой. — Я с ними с тех пор.
Я молча пялилась на неё.
— Но... ты помогаешь работорговцам!
Вельвет отвернулась от меня, посмотрела на свои жёлтые медицинские коробки с розовыми бабочками. Обычным тоном, как будто говоря о погоде (облачно, возможны осадки, стрельба и кровавая бойня), она сказала мне:
— Однажды, когда я была ещё в твоём возрасте, я прочла в одной книге, что Флаттершай, сама Кобыла Министерства Мира, ступив на поле боя, настаивала, чтобы её пони-лекари помогали всем раненым. Всем! Пони, зебры, для неё это не имело значения...
Вельвет повернулась ко мне и медленно спросила:
— Разве я могла сделать что-то меньшее?
— Это другое!
— Другое? — хмыкнула она. — И чем же?
Да тем, что это были работорговцы, которые убивали и продавали других пони в рабство, даже жеребят! А зебры просто... зебры просто стёрли наши города. Я топнула. Хорошо, может быть, у меня не было логического объяснения, почему это было другим, но я чувствовала, что это другое.
— Вот посмотри, — я пыталась объяснить разумно, — Это работорговцы... Когда ты сохраняешь одного из них, ты даёшь ему возможность мучить и убивать других пони. Уничтожать жизнь. Ты лечишь рабов? Их продают на ужасную работу, которая закончится только с их смертью. Работу, которая их и убивает. Работорговцы просто используют тебя, чтобы те бедные пони пережили своё путешествие в ад.
Вельвет смотрела с болью:
— Ты думаешь, я не знаю этого? Но что я ещё могу сделать? Я всего лишь одна пони. И я не желаю сидеть сложа копыта! Я не отвернусь от страдающих пони, потому что они имеют несчастье быть пленниками работорговцев!
Вот, наконец-то я почувствовала землю под своими копытами, уверенность.
— Ты можешь помочь мне спасти их.
Она усмехнулась, качая головой.
— Спасти их? Лишь вдвоём? Против всех тех работорговцев? — Она посмотрела на меня. — Не то чтобы я сомневаюсь в твоей решимости... Или твоей огневой мощи... Но мы в ужасном меньшинстве!
Я почувствовала, что ухмыляюсь.
— Я не одна. У нас есть поддержка, и он — пегас!
Её сопротивление начало было рушиться, но всё-таки она покачала головой.
— Даже если мы и сделаем это, то что дальше? Вы принесли с собой еды достаточно для рабов? А воды? У нас много дней рыси до ближайшего дружественного поселения, и многие из бедных пони, я уверена, не в состоянии проделать такую поездку. Многие из них — жеребята!
Её взгляд упал на мою хромую ногу, и её глаза расширились.
— О Богини! — она указала на это копытом. — Я не думаю, что даже ты способна на это. Если бы у нас было несколько часов, я могла бы подлатать тебя, но...
Вельвет села, её голос был полон сожаления:
— Я уважаю твою храбрость и самопожертвование. Но, Литлпип, ты действительно всё продумала?
— Конечно я всё продумала! — честно сказала я, немного со злостью в голосе. — У меня даже поезд есть!
— О! — её глаза удивленно распахнулись. В первый раз за сегодня в её голосе зазвучала не боль, но надежда. — Это... может сработать!
* * *
Каламити стоял на страже на крыше офиса шерифа, пока мы с Вельвет проделывали свой путь до клеток. Почти полдюжины жеребят и кобылок, запуганных, пропахших грязью и горем, следили за нами. Их страх чуть поубавился, когда они увидели Вельвет, она нежно улыбнулась им в ответ.
— У меня хорошие новости, маленькие пони, — тихо сказала она, игнорируя отвращение от вида обезглавленного трупа одного из охранников (Каламити расчистил путь). — Мы все пойдём кататься на поезде!
Я уже разбиралась с замком на первой клетке, любуясь, как Вельвет успокаивала жеребят, просунув к ним нос через решётку. Она была, я практически уверена, чуть ли не единственным лучиком добра в мрачной, ужасной жизни этих жеребят. Мои глаза скатились на её бока, и я заметила, что к ним были привязаны две медицинские коробки как сумки. Только теперь я осознала, что алые и золотые полосы в её гриве и хвосте имели сходство с жёлтым и розовым цветами Министерства Мира. А также (почему я раньше не подумала об этом?) металлические ящики обеспечат хорошую защиту для боков.
Штифты встали на место, и я открыла клетку. Маленькие пони изнутри смотрели на меня со смешанными эмоциями: радостью, надеждой и страшным нежеланием впускать эти эмоции в свои сердца.
— У нас гости! — прорвался сквозь дождь голос Каламити. — Воу... Литлпип, у нас проблемы! Большие проблемы!
Вельвет Ремеди посмотрела на меня с тревогой, как будто надежда, которую я ей дала, была готова рухнуть. Ловко ковыляя, я прокралась к ближайшему окну и посмотрела в него. Двое пони шагали вверх по направлению к офису шерифа, хлюпая по маленькой реке, которая ранее была улицей. Третий наблюдал за ними с вершины товарного вагона, затем спрыгнул вниз и пошёл между ними. Двое по бокам были одеты в тяжёлые боевые сёдла, но лишь фигура посередине привлекла моё внимание.
Она была высокая и источала столько злобы и силы, сколько я не видела ни в одной пони. По правде говоря, она не была похожа на других пони. От её копыт и длинного, спирального рога на голове, до её... крыльев! Крылатый единорог!