Я встала позади кобылы и откинула капюшон, подавая Каламити знак. Реджи ввела код, пока мой друг отвлекал внимание охранницы. Замок негромко зажужжал, открываясь. Чтобы пегаска ничего не заподозрила, Каламити подошёл к ней поближе и немного повысил голос, перекрывая шум.
— ...я уверен, что этот так называмый демон не более чем простой пони. — Он сказал это так, как будто это было не просто его личное мнение, а версия, которой придерживался Анклав. Пегаска, казалось, поверила в это. — Ну или какой-нибудь монстр, мутант, который появился после войны.
Мы с Реджи проскользнули в тюрьму.
Нашему взору открылся коридор высотой в два этажа с множеством камер. Каждая камера закрывалась магическим полем, которое светилось голубоватым светом. Точно такое же использовалось в магической клетке, в которой довелось побывать мне, Каламити и Дитзи Ду меньше недели назад. Едва слышные звуки плача донеслись до наших ушей.
Большинство камер пустовало. Большинство. Тут были пони. Не только взрослые, но и жеребята. Некоторые заключённые ходили по своим камерам, другие же просто лежали на жёстких металлических койках. Их всех объединяло то, что они были уроженцами Пустоши. Они были грязными, пыльными и смотрелись как-то странно на фоне суровой чистоты анклавовского судна. Обнаружив источник плача, я отпрянула — это была кобыла, баюкающая обмякшее тело своего жеребёнка. Он умер, находясь в плену Анклава.
Изнутри тюрьму охраняли два пегаса. Сейчас они стояли у заднего воздушного шлюза, но всё равно услышали звук открывающейся двери.
— Мне кажется, я что-то слышал, — сказал один из охранников, когда они, осматриваясь, двинулись по коридору.
Я едва успела шагнуть в сторону, когда один из них прошёл мимо, махнув хвостом в сантиметре от меня. Часть меня страстно желала выхватить Малый Макинтош и в упор засадить пулю ему в голову. Он заслуживал этого. Но шум переполошил бы весь корабль. Как бы мне хотелось, чтобы с нами сейчас была Вельвет Ремеди с её обезболивающим заклинанием или Лайфблум, или Ксенит с её парализующим ударом. Но так как их не было рядом, я сделала лучшее, что могла.
Мой рог засветился, выдавая моё местоположение, когда я обхватила своим телекинезом их шеи и сдавливала их до тех пор, пока они не перестали брыкаться.
Реджи откинула свой капюшон и огрела одного из охранников, который ещё вяло шевелился.
— Помоги мне отключить энергетические щиты.
Я тоже откинула свой капюшон, полагаясь на то, что заключённые не станут выдавать нас, и двинулась к терминалу, управляющему клетками.
Пока мы с Реджи ковырялись в терминале, я не смогла сдержаться, чтобы не сказать:
— Если это имеет значение, знай — я горжусь тобой. Помощь этим пони ты поставила выше своей мести.
Реджина Грознопёрая издала смешок:
— Я делаю это не ради твоего одобрения, но всё равно спасибо. — Заметив мой удивлённый взгляд, она вздохнула. — Это из-за Кейджа. Где бы сейчас ни был мой брат, я хочу, чтобы он одобрял меня. И я думаю, что это именно то, чего он ждал от меня. То, что он сделал бы на моём месте.
Я вспомнила, как юный грифон покупал мятую консервную банку у Сильвер Белл, только чтобы порадовать малышку.
— Думаю, ты права, — предположила я. — То есть, я знаю, что мы были знакомы с ним совсем не долго. Но из того, что я успела узнать о нём... Да, он бы это одобрил.
Реджи кивнула.
— Чего будет стоить месть, если в процессе я опозорю его память.
Она посмотрела на меня, в уголке её глаза дрожала слеза.
— Знаешь, он всегда хотел заниматься вещами вроде вот этого. Я тоже, разумеется, — добавила она поспешно. — Но он хотел быть героем. Он хотел, чтобы грифоны играли куда лучшую роль в жизни Эквестрии. — Она мрачно улыбнулась. — Иногда мне казалось, что он воспринимал существование Стерн и подобных ей как личное оскорбление и пытался компенсировать то, что они творили.
— Вы! — воскликнул один из заключённых. Я повернулась на голос и узнала Трекера. Нефритовый пегас ударил копытами по энергетическому щиту, не обращая внимания на ответный удар. — Вы не должны быть здесь! Уходите, пока ещё можете. Пока они не схватили и вас тоже!
— Ни за что, пока не вытащим всех вас отсюда, — решительно ответила я с улыбкой. Многие пони поднялись на ноги и приблизились к магическим барьерам, взирая на нас с Реджи со смешанным выражением надежды и неверия. — Встречайте спасательную команду.
Звук сирен наполнил тюремный отсек. Я посмотрела на Реджи широко раскрытыми глазами, уверенная, что кто-то из пони включил тревогу и что скоро сюда ввалятся солдаты Анклава.
Затем мы почувствовали первую лёгкую вибрацию, прокатившуюся по полу. Тюремные помещения находились вблизи внешней обшивки «Громовержца» (у меня возникло страшное подозрение, что воздушный шлюз здесь был нужен для того, чтобы избавляться от заключённых на большой высоте), и мы, судя по всему, чувствовали последствия ударов зенитных орудий Собора.
На лице у Реджи отразилась та же мысль.
— Вот мы и на месте.
* * *
Я никогда не видела такой дисциплинированный и упорядоченный хаос, как в осадной платформе Анклава во время сражения. Каждый пегас знал, куда идти и что делать, и они делали это быстро, под громогласное рявканье своих командиров. Так как военный канал связи лежал, офицеры поднялись под потолок, время от времени задевая его крыльями, крича на подчинённых и через весь корабль друг другу.
Никто не обращал внимания на одинокого, гружёного рюкзаками солдата Анклава, целенаправленно двигавшегося по коридору и свернувшего в ангар одного из причалов «Громовержца».
— Куда, Лил'пип? — спросил Каламити.
— Тебе эт понравится, — ответила я из-под зебринского плаща. — Ты пойдёшь сейчас и угонишь один из небесных танков Анклава.
— Отлично. — Я почти слышала, как он лыбится у себя под шлемом. — Анклав нам должен за «Небесный Бандит».
— Как только свалим с корабля, надо будет открыть воздушный шлюз, — добавила Реджи. — Надо ещё пассажиров на борт взять.
Весь корабль наводнился звуками духовых инструментов, барабанов и скрипок, которые сменили тяжёлую классическую музыку на боевой "Полет Шедоуболтов".
"Вот и всё, пони," — прогремел над музыкой голос полковника Отэм Лифа. — "Вот тот момент, ради которого вы тренировались, момент, который потребует всего вашего опыта. Вы рождены для этой битвы. Время разделить пегасов и грифонов. Время надрать задницу Красному Глазу и показать ему, что переходить дорогу Анклаву, уничтожать наших братьев и сестёр было с его стороны совершенно глупо. Мы сражаемся во имя каждого пегаса, позорно убитого в Прекрасной Долине во время подлого нападения...” — Мониторы вдоль стены ожили, эмблема Анклава сменилась медленно прокручивающимся списком имён, окрашенных в красный — каждый пегас, убитый в Прекрасной Долине во время взрыва жар-бомбы. Я заставляла себя не смотреть, не читать каждого имени. Я знала, что должна была. На мне была ответственность за их гибель... Но если бы я посмотрела, я бы не смогла идти дальше. — “...Мы сражаемся во имя наших близких, во имя нашего дома и нашего Анклава!”
Мы направились через палубу ангара к одному из чёрно-зелёных танков, "Полет Шедоуболтов" звучал всё громче. Двери ангара с шумом раскрылись, открывая задымлённое, жёлтое небо. Дымки от взрывов зенитных снарядов заполонили его.
Отряд пегасов в чёрной панцирной броне промчался мимо ворот ангара, вступая в битву с крылом тёмно-зелёных аликорнов, находящихся под защитой их щитов. Я слышала разряды энерго-магического оружия и выстрелы классического огнестрельного оружия, доносящиеся с земли под нами. Все эти звуки смешивались в безумно раздражающий гул. В небо начали подниматься первые небесные танки и колесницы-бомбардировщики, вылетая из глотки корабля прямо в эпицентр сражения.
Каламити открыл самый большой из небесных танков, что мы только смогли отыскать. Вооружён он был многоствольными плазменными пушками (типа той, из которой Каламити стрелял в Топаза: слишком большими даже для боевого седла) и мог перевозить до дюжины солдат в полной боевой экипировке за раз. Каламити побежал в перед танка и начал запрягать себя в боевую упряжь, пока я и Реджи устраивались позади. Прямо перед тем как взойти на борт, я заметила выведенное по трафарету на борту небесного танка название: "Черепаха".