Ворота были закрыты. Я должна была сдвинуть горки сломанных костей чтобы добраться до них, задержав дыхание, когда в воздух взлетали белёсые хлопья. Я потратила несколько минут на это, но благодаря моим талантам ворота наконец открылись. Однако, с металлической дверью была совсем другая история. Она могла быть открыта только с терминала внутри здания, и только если я восстановлю его питание.
* * *
Должно быть, я провела несколько часов, рыская по Разбитому Копыту, пытаясь восстановить питание этой двери. Требовалось лишь заменить часть предохранителей и спарк-батарей, но их оказалось до идиотизма трудно найти.
Я действительно нашла арсенал, за боковой комнатой казарм охраны. Он был полностью опустошён — не удивительно, учитывая, что большинство рейдеров были вооружены энерго-магическим оружием, которое, по моему мнению, было утащено как раз из этого арсенала. Тем не менее, на задней стене висела новостная статья в рамке, а за ней был сейф.
Взяв рамку со стены, я сразу обратила внимание на фотографию. Всё происходило посреди легкого зимнего снегопада; это были похороны. Судя по всему, очень важные, так как на заднем плане стояли затенённые фигуры двух крылатых единорогов, сильно расфокусированные. Одна была явно ниже другой. Мой разум хотел обратить их в Богинь Селестию и Луну.
Но не они привлекли мое внимание. Камера фотографа сфокусировался на кобыле — одинокой оранжевой пони, которая, в отличие от окружающих, избегая официального чёрного платья, одела только чёрную ковбойскую шляпу и чёрный платок с половиной яблока, вышитой спереди. Камера поймала всплеск света, отражающегося от падающей слезы, когда она клала один прекрасный цветок на гроб. Кьютимарка кобылы, три яблока, была идентична рисунку на Малом Макинтоше.
Вся Эквестрия оплакивает Биг Макинтоша, Героя Утёса Разбитого Копыта.
Две недели назад мы даже не знали его имени. Но, когда Биг Макинтош пал, встав на пути пули зебры-убийцы, предназначенной для Принцессы Селестии, тотчас умерев, он запал в сердце и разум каждого любящего и патриотичного пони, став образцом храбрости, отваги и самопожертвования для всей Эквестрии.
Похоронная церемония проходила сегодня днём на западном дворе Министерской Аллеи. По указу Принцессы Луны, пегасы устроили лёгкий снег.
* * *
Открыв сейф, я обнаружила два (!) СтелсБака, последние требовавшиеся мне спарк-батареи и различные боеприпасы, которые, судя по найденным документам, были магически усилены. Снаряды для игольного пистолета, пули для Маленького Макинтоша и даже патроны для боевого седла Каламити. Плюс два типа боеприпасов для оружия, с которым я была незнакома (хотя и подозревала, что один тип был для многоствольных боевых сёдел, которые, как я заметила, использовали работорговцы).
Только-только уложив мои новые сокровища в седельную сумку и возвращая статью на место, я услышала разговор рейдеров и застыла.
— ...а они точно не взорвутся нахер на минном поле? — Первый голос — жеребец.
Кобылица с более молодым голосом фыркнула:
— Будто мне было бы дело, если бы они и впрямь взорвались. Ты вообще имеешь представление, что эти проклятые работорговцы сделали с моим городом?
Я быстро повесила рамку и прижалась к стене за одним из множества пустых оружейных стеллажей, навострив уши.
— Ты ведь из Литлхорна? Слышал, они устроили там резню.
— Не. Но это было бы милосерднее. Они забрали всех взрослых, кого смогли, убили остальных и оставили их гнить там, где они упали. А жеребята и кобылки? Для Красного Глаза дети были бесполезны. Так что они просто предоставили нас самим себе.
После секунды неловкого молчания она продолжила:
— Дела пошли под откос очень быстро. Бля, да они и изначально были дерьмовы, многие из нас видели искромсанные и брызжущие кровью тела наших родителей. Но всё стало гораздо хуже. Унесла свой хвост оттуда так быстро, как смогла. Я бы была более чем счастлива, если добрая часть этой банды налётчиков сдохла бы в криках, с оторванными ногами.
Я увидела тени двух рейдеров из Разбитого Копыта, перемещающиеся по полу арсенала, когда они проходили мимо, слишком увлечённые разговором, чтобы заметить что-то неладное.
— Ага, понятно. Но если ловушка Дедайса сработает, все эти работорговцы станут нашими рабами. Тогда ты сможешь выместить гнев на них лично, медленно. Я уверен, Дэдайс не будет возражать, если у нескольких его новых камнедробителей будет недоставать некоторых не-жизненно важных внутренних органов.
Голоса затихли, когда они свернули за угол где-то вне поля зрения. Я выдохнула: не осознавая этого, я задержала дыхание.
Мой разум работал с бешеной скоростью, собирая вместе то, что я только что услышала. Дэдайс, в итоге получается, не предавал Разбитое Копыто. Он просто заставлял силы Красного Глаза думать, что предаёт, заманивая их в ловушку. Естественно, он хотел, чтобы они попали внутрь без всяких трудностей.
И он обманом заставил Гауду действовать против него. Что если этот план был одобрен копытом Мистера Топаза... или хуже, был на самом деле планом Мистера Топаза...
Мне нужно было поговорить с Гаудой. Прежде чем я застрелю кого-либо.
* * *
— Я хочу, чтобы ты убила Гауду.
Я уставилась на Дедайса. Так это и было моим вторым заданием?
Изображая полное неведение как только могла, я переспросила:
— Кого?
Дедайс фыркнул.
— Гаудина Грознопёрая. Грифина. На лице шрам. Только один глаз. Такую ни с кем не спутаешь. — С садистской улыбкой он наклонился поближе. — Если сделаешь это, станешь частью моей команды. Чёрт, я даже сделаю тебя одним из своих личных охранников. Ты получишь хорошую комнату и хорошую еду.
Я потеряла дар речи. Он играл со мной. Я это знала. Но я всё равно растерялась.
Я осмотрелась вокруг, как тонущий пони ищет спасения. И ещё раз мой взгляд упал на портрет первой Смотрительницы Стойла номер два — Свити Белль. Я вспомнила, что Вельвет сказала мне. Кое-что, что сказала Смотрительница ей самой.
И, глядя прямо в серые глаза Дедайса, я утвердительно кивнула.
— Окей. Нет проблем.
Он моргнул.
— Это всё? — я спросила, как будто убийство Гауды было пустяцким делом.
Он поднял брови.
— Нет... Я подумаю, что ещё нужно сделать.
Я повернулась, как бы уйти, сделала несколько шагов к двери и остановилась. Глядя через плечо:
— Тебя будут подозревать. Тебе нужно обзавестись алиби.
Его брови поднялись ещё выше.
— Вот что я тебе скажу: у меня есть план, по которому можно и от грифины избавиться, и тебе чистеньким остаться.
Его глаза сузились.
— Оу, правда? Ну так расскажи, пожалуйста.
— Когда-нибудь слышал о пони по имени Свити Белль?
Дедайс моргнул от удивления, а затем расхохотался. Он указал на картину на стене.
— Слышал ли о ней? Да у меня есть все её песни, которые можно сыскать в пустошах! Представляешь, она пела здесь! Прямо на этой сцене! — Он указал копытом в сторону столовой. — Лестница у моего офиса ведёт как раз на балкон, с которого сам начальник смотрел выступления.
Вау. Я надеялась, что Дедайс хотя бы знает кобылу, чьё изображение висит у него на стене. Но я даже представить не могла, что этот садистский ублюдок окажется её фанатом.
Он остановил наплыв эмоций, его голос охладел.
— Ну, и?
Я сделала глубокий вдох.
— Ну, ты знаешь, что я пришла сюда не в одиночку. Один из моих спутников, так получилось, является прямым потомком самой Свити Белль. И, оказывается, музыкальный талант у них — семейное.
Я завладела его вниманием.
— Её имя - Вельвет, и она направляется в Мэйнхэттен записывать новую музыку для радиостанции диджея Пон3.