При путешествии с другим пони из Стойла ваши инвентари объединяются, и вы получаете возможность пользоваться объёмом рюкзака напарника также, как и его вещами, до тех пор, пока не расстанетесь. И даже если это случится, не пытайтесь предварительно забрать у неё всё ценное – она знает, что вы боитесь щекотки.
День второй
или умри пытаясь
Мисти проснулась из-за чьей-то возни с её пипбаком. Она подняла взгляд и уставилась прямо на пару болезненно жёлтых глаз, посаженных над подгнившим носом на морщинистом лице без шерсти.
Мисти с криком отпрянула к стене, но затем вспомнила, что это лицо ей было знакомо.
– Так и до сердечного приступа недалеко! – громко возмутилась кобылка, пытаясь привести дыхание в норму. – Видеть пыхтящего рядом зомби, просыпаясь, не очень-то приятно, знаешь ли!
– Прости, не хотел тебя будить, – отвечал Лемон. – Думал просто лампу выключить, но у нас, похоже, разные модели пипбаков, и я никак не мог разобраться с твоим.
Мисти раздражённо выдохнула:
– Скажи спасибо, что я не такая паникёрша!
Она выключила фонарь пипбака и поднялась.
Презрев своё вчерашнее решение, Лемон вскинул бровь:
– Да? А выглядело иначе.
Единорожка буравила его недовольным взглядом:
– Если что, твой пистолет всё ещё у меня.
– Ага. И нужна где-то неделя, чтоб хотя бы худо-бедно развить панический рефлекс типа "пали сразу в лицо".
Мисти нахмурилась, она не могла понять, серьёзно он говорил это, или нет. Хотя узнавать это её и не тянуло.
– Ну ладно, – продолжил Лемон. – Раз уж ты проснулась и уже вся такая энергичная, то, я полагаю, мы готовы продолжить путь?
– А поесть у тебя ничего не найдётся? А то я очень проголодалась.
Лемон кивнул:
– Пока ты спала, я покопался в здешних шкафчиках. Нашёл пачку "Сахарных морковных пряников", они этот пожар как-то пережили. Хотя вид у них сейчас не очень.
Он достал упаковку из своей сумки. Каждый пряник когда-то лежал в отдельном пакетике, сейчас же от всей упаковки остался лишь один большой ячеистый комок пластика. Но где-то внутри него оказались запечатаны несколько пряников, что ещё сохранились. В дырявых же ячейках снаружи пластикового кома осталась лишь пыль – даже вековая плесень, поглотившая сладости, давно погибла и рассыпалась.
– Только давай ты по пути поешь, ладно? – попросил гуль. Мисти заметила его обеспокоенный вид.
– А в чём дело? Тут что-то опасное рядом?
Лемон Фриск покачал головой:
– Да нет. Просто уже хочется поскорей отсюда уйти. Беря в расчёт этого обгоревшего беднягу, даже и думать не хочу, что же может оказаться в других домах.
– Хорошо, – ответила Мисти и, выходя из дома, левитировала пакет с собой. Лемон бросил взгляд туда, куда он положил мёртвого погорельца, встряхнул головой и отправился прочь из городка. По ржавому оранжевая кобылка последовала прямо за ним, одновременно пытаясь достать свой завтрак из оплавленного пакета.
* * *
Существует один факт о пустоши, который многие часто забывают. Он заключается в том, что пустошь – это пустошь. И хоть вы наверняка и слышали всяческие истории о героях, выжигающих одно гнездо рейдеров за другим, в действительности же при всём этом бо́льшая часть пустоши мертвенна, однообразна и, прежде всего, банально скучна.
И это не очень хорошее сочетание, если вам случится путешествовать с тем, кто не только пытается забыть об ужасающей гибели своих друзей детства, но ещё и считает тебя "мягким".
Лемон Фриск в который раз вскрикнул и повернулся к своему компаньону:
– Селестии рог, да прекратишь ты это, наконец, или нет?
Мисти прекратила ощупывания и приложила копыто к подбородку, в задумчивости сдвинув брови:
– Хмм. А ты можешь предложить что-то другое?
– Ну не знаю… поговорим, может?
– Не, я – пас, – ответила единорожка и снова ткнула гуля, получив очередной возмущённый возглас.
– Прекрати! Это, вообще-то, вредно для моей кожи. В отличие от вас, гладкошкуриков, у гулей кожа заживает плохо! Ушибёшь раз, и она через неделю отваливается!
– Да не выдумывай.
– Да не выдумываю я!
– Что-то ты слишком хорошо сохранился после двухсот-то лет обшаривания руин и свалок.
Лемон улыбнулся: