Ему уже приходилось убивать… или, по крайней мере, он не видел особой разницы между убийством диких кантерлотских гулей и устранением сумасшедших рейдеров. Но случай с той кобылой-рейдером очень потряс его. Тогда он оказался и судьёй, и присяжным, и палачом в одном лице. Но даже не это волновало его так сильно. Его беспокоило то, что всему остальному миру было всё равно. Не было никакой высшей инстанции, что стала бы разбираться. Пони вроде Кэпсуорта приветствовали это обстоятельство. Пустоши было абсолютно всё равно, кто убит и чьими копытами.
"Как ты с этим справляешься?" – спросила Мисти при их первой встрече. – "С тишиной. Простором. Смертью".
Лемон вздохнул. Не того она спрашивала. Он никогда всерьёз с этим не сталкивался. До этих пор.
Когда он вернулся на фабрику, он был промокшим до костей. Возможно, даже буквально. Он отстегнул и сбросил с себя одежду и сумки, включил радиометр, удостоверился, что тот уже не щёлкает, и после этого присел к Выгаркам у костра, который те развели в холле здания. Впервые он видел их при ярком свете огня не обмотанными, без шлемов и забрал.
– Всё это так неправильно, – пробормотал он.
– Что неправильно? – спросила Грибби.
– Да весь этот мир, – Лемон покачал головой. – Пустоши эти.
– Ага, скажи-ка нам лучше что-нибудь, чего мы не знаем.
– Пинки Пай изобрела чимичерричангу, – пытаясь улыбнуться, ответил Лемон. – Вот этого вы точно не знали. Отличная, кстати, штука. Двести лет не пробовал.
Грибби тихо рассмеялась:
– Ну, от этого тоже проку мало, если только у тебя рецепта нет.
Лемон склонил голову, задумавшись:
– Вполне могу и вспомнить. Правда, желаю удачи в поисках вишни.
– Интересная личность ты, – заметил кто-то из Выгарков.
Лемон заулыбался:
– Да ладно тебе, говори уже как все: гуль-сумасброд.
– Хоть и из хороших, – отвечала Грибби с улыбкой.
Гуль взглянул туда, где спала Мисти, и вздохнул:
– Наверное. Но ведь этого недостаточно. Чтобы исправить эту хренову пустошь, мало быть хорошим.
Улыбка Грибби была непоколебима:
– Верно, но иногда быть хорошим – это первый шаг.
Лемон поднялся, стряхнул остававшуюся на остатках его гривы и шкуры воду, и снова взглянул на Грибоеду:
– А знаешь, это ведь очень хороший совет, на самом-то деле. Постараюсь ему следовать.
Он тихонько подошёл к Мисти, прилёг рядом и осторожно положил переднюю ногу ей на плечи.
* * *
Мисти разбудил звук гремящих в ящиках бутылок. Солнце уже давно поднялось за облачную завесу, теперь уже мутно-белую и не источающую влагу. Единорожка ощутила знакомую ногу, обнимавшую её, и улыбнулась.
– Который час? – спросила она.
– Где-то полдень, – ответил Лемон. – Я подумал, что тебе нужно выспаться, и потому решил проследить, чтоб никто тебя не разбудил.
– А мы ведь могли бы им помочь, – цокнув языком, сказала Мисти, неспешно поднимаясь на ноги.
– Строго говоря, наше участие здесь прекращалось с момента прибытия сюда с ними.
– Не совсем. Кэпсуорт говорил, что мы тоже сможем взять себе что-нибудь, – ответила Мисти. – Так, может, узнаем, из чьей это будет половины?
Лемон улыбнулся:
– А-а, ну давай.
– Эй, спящая красавица и чудовище, – шёл к ним Спрей Пейнт. – Проснулись уже?
– И поём! – голос Мисти был бодр и весел. Но тут она вспомнила беседу тогда у костра: – Так что, выходит, пришло время прощаться?
– Похоже на то, – ответил Спрей. – А ты что, на самом деле собираешься вернуться в Стойло?
Мисти метнула взгляд в сторону Лемона и вздохнула:
– Да, мы туда пойдём. Я ведь в долгу перед Биг Эплом. Но это не значит, что я там останусь.
Спрей кивнул:
– Ну хорошо. И это… передай тогда моей маме, что я в порядке, ладно?
– А отцу? – поинтересовалась Мисти.
Бирюзовый жеребец расплылся в улыбке:
– Да пусть идёт в зад. Можете ему так и передать.
– Обязательно, – отразила Мисти его улыбку. – О, и мы бы тоже хотели взять отсюда что-нибудь как подарок. Ну-у-у… Кэпсуорт говорил, что нам можно будет.
Спрей заговорщицки им улыбнулся:
– Я там порылся в кладовых в конце подвала. Нашёл кой-чего особенного. Идём, покажу!
Двое проследовали за Спрей Пейнтом в одно из вспомогательных помещений подвала.
– А здесь ведь было заперто, когда мы в первый раз смотрели, – отметил Лемон.
Спрей кивнул:
– А это Кэпсуорт открыл. Он, видать, с замками на короткой ноге. Сам когда-то добытчиком шарился, пока в Хэйдене не осел. Мне так Болт сказал.
– Вот как, – ответил Лемон. – А кто такой Болт?
Спрей посерьёзнел:
– Болт Штырь [1]. Это его рейдеры положили. Мы с ним говорили, пока сюда шли.
– Оу… – замялся Лемон. – Сожалею.
– Так вот, – продолжил Спрей, привлекая внимание к закрытому деревянному ящику. – Кэпсуорт, он же только дверь открыл, а с содержимым разбираться он меня оставил. И глядите, что я нашёл!
Он открыл ящик и достал из него за горлышко одну бутылку.
– П'авда к'уто? – процедил он мимо бутылки, демонстрируя её.
Стеклянная ёмкость была наполнена радужного цвета жидкостью, а на этикетке гордо красовалась надпись: "Спаркл~Кола Радугокрушение!" Надпись поменьше внизу также утверждала, что напиток был сделан "Из НАСТОЯЩИХ вольт-яблок!"
– О да! И правда круто, – ответил Лемон, восхищённый находкой Спрея. – Я даже не уверен, выпускали ли её вообще на рынок. Помню, Рэйнбоу Дэш название не нравилось, ну или что-то там такое было.
– Тут всего двенадцать бутылок, – заметила Мисти. – Значит, по две?
Спрей поставил бутылку на место:
– Зависит от того, учитывать ли ваших зеброидных друзей.
Лемон кивнул:
– В этом деле лучше не рисковать без необходимости. Я сказал, что они получат половину всех бутылок. А Кэпс, если сильно захочет, всегда сможет, извернувшись, отхватить из этой находки у наших новых знакомых. Я предлагаю взять сейчас по одной, а судьбу оставшихся решить всем вместе, – гуль бросил взгляд на дверь. – А крышки ты нашёл?