После встречи с Мисти что-то изменилось. До неё он постоянно пребывал в сумасшедших бегах, и день и ночь стараясь опередить, оставить позади воспоминания. Абсолютно все. Лишь из-за того, что они очень плохо заканчивались. Сейчас же он позволил негативу прошлого догнать его и начал вспоминать всё, что спрятал в одной с ним куче.
"Да ты не шутила, и правда жуть. У него и глаза открыты".
Голоса не доходили до его сознания. Он всё ещё пребывал в другом, собственном мире, стоя на месте и глядя в никуда. Он даже не заметил, что Ультрафиола уже полчаса как выключила воду.
"Думаешь, он живой ещё? Я прям не могу. Что будем делать?"
Его сын. Лемон впервые смог подумать о сыне и не увидеть лишь его безжизненный взгляд. Впервые смог представить личико Блоссом Три без ужасающего напоминания о том, что оно когда-то сливалось со стеной Стойла Один.
И дело было не только в беседах по душам. Следуя распорядку дня Мисти, Лемон каждую ночь тихо присматривал за ней спящей. И это вынуждало его останавливаться. Вынуждало просто сидеть, ничего не делая, давая отдых сознанию. Он и не понимал, как сильно нуждался в таком отдыхе. Гулям ведь не нужно спать…
…верно?
"Я пойду за Мисти. Она будет знать. Надеюсь".
* * *
И действительно: Мисти абсолютно точно знала, что нужно было делать. Одного уверенного тычка оказалось достаточно, чтобы гуль проявил признаки жизни. И признаки эти – это удивлённое ржание с последующим возмущённым пронзающим взглядом на владельца конечности, посягнувшей на неприкосновенность его тела. Неудивительно, что этот способ оказался тем единственным, который Ультрафиола с коллегой не испробовали.
– Эквестрия Лемону, Эквестрия Лемону! – запросила, улыбаясь, Мисти. – Ты в порядке? Приём.
Лемон моргнул:
– Мисти! Э-э, ну да, думаю, да, – ответил гуль. Он оглянулся и вспомнил, где находится. – А, точно, душ.
Пони-охранницы переглянулись и, поняв, что здесь теперь всё в порядке, решили оставить их одних.
Мисти взглянула на Лемона с вопросом в глазах:
– Что тут с тобой случилось?
Лемон подошёл ко входу в душевую, где Ультрафиола оставила полотенца. Мисти последовала за ним. Гуль внезапно обернулся и одарил единорожку лучезарной улыбкой:
– Мне кажется, я спал!
Кобылка озадаченно на него взглянула:
– Выглядишь так, будто открытие совершил. Не поделишься?
– Ну, ничего особенно вероломного, – ответил Лемон, нацепил полотенце на копыто и стал аккуратно вытирать голову. – Просто я тут много чего… вспоминал в последнее время. Все беды, что выпали на мою долю. Всё, что я насильно старался забыть.
Мисти кивнула:
– Продолжай…
– А ну прекрати! – гуль сердито взглянул на неё.
– Извини, – улыбнулась Мисти. – Привычка.
Лемон закатил глаза:
– Ну ладно. В общем, я сейчас впервые вспомнил нечто, не скатившееся в ужасы, – улыбка снова посетила его лицо. – Счастливое воспоминание.
– О-о? Выкладывай.
Лемон приостановился, чтобы углубить процесс вытирания.
– А ты не против… – попросил он, заметив, как кобылка следила взглядом за каждым его движением.
– Нет, – улыбалась та. – А ты?
Лемон метнул в неё кинжал взгляда:
– А ну вон. Быстро.
– Ладно-ладно, выхожу, – ответила единорожка, вышла из комнаты и стала снаружи. Дверь она оставила приоткрытой. – Только расскажи, что же тебе там припомнилось такое?
– Блоссом Три, – раздался голос из-за двери. – Я встретил её, когда проходил военную подготовку здесь в Винниаполисе. Она в столовой работала. Я вспомнил, как Старс и компания заперли нас там двоих вместе.
Мисти расплылась в улыбке:
– И, я так понимаю, это сработало?
– Хоть и хотелось хорошенько врезать Старс за это. Мне было так неловко! У неё вообще не было права вмешиваться в такие дела!
– Тебе – неловко? – рассмеялась единорожка. – Прости, но я никак не могу представить тебя эдаким тихоней-подростком, стесняющимся пригласить кобылку на свидание.
– Так оно ведь как происходит: даже когда жизнь тебе целое лимонное дерево дарит, до плодов-то всё равно нужно ещё дотянуться и сорвать. А Старс решила эту задачу просто путём подрыва дерева прямо мне на голову.
– А кто такая эта Старс? – поинтересовалась единорожка. – Она тот ещё кадр, судя по твоим рассказам.
– Она была командиром нашего отряда. Хоть и не моего, строго говоря, я там был лишь для прохождения базовой подготовки, но всё же… я тоже был вроде как частью группы. Почётным её членом, хотя бы уже за то, что мог с ними уживаться. Она была из Алмазных Псов. И был бы это Старший Кобель [2], но поскольку хромосомный набор немного не тот, то называли её Старшей Сукой [3], или просто Старс [4].
– Миленькое прозвище.
– Да и псинка милая, – сказал Лемон, выйдя из душевой и закрыв за собой дверь. – Добродушная, с озорной жилкой в километр толщиной. Обладала забавной способностью выходить за всякие рамки, не переходя при этом никаких черт. Всё, что не было запрещено прямо, она воспринимала разрешённым, а любое наказание принимала с улыбкой. Инструктора чуть в депрессию не свела. Он даже пытался давить через нас, наказывая нас за все её проделки. Только тщетно – Старс же наш лидер, мы за неё любую бомбёжку перенесли бы. Да и её трюки обычно того стоили.
– Никогда и не думала, что ты военную подготовку проходил, – сказала Мисти. – Это из-за твоей работы в Министерстве?
Лемон кивнул:
– Специалистам по экстренным ситуациям приходится иметь дело с самыми разнообразными случаями. При необходимости мы имеем право и брать под командование военный персонал. Так что Министерство Морали следило за тем, чтобы мы имели хотя бы базовый уровень соответствующей подготовки.
Мисти взглянула на рассветное небо, проглядывавшее через Дверь. Хмурое утро, никакого восходящего солнца.
– А на фронте был?
– У нас был свой фронт. Теракты со взрывами, кражи важных документов и шаров памяти, зебры-убийцы… всякого повидал. Не удивлюсь даже, если кто-то из предков Выгарков оказался в том лагере для военнопленных из-за меня.